«Подросток» в Малом драматическом театре — Театре Европы снова утвердил актуальность классических текстов. Но озадачил профессиональными проблемами.

В феврале Лев Додин выпустил «Врага народа» — старая (1882) пьеса Ибсена прозвучала как злободневный политический памфлет. Сейчас его ученик Олег Дмитриев поставил «Подростка» — и уже текст Достоевского (1875) звучит как сегодня написанный: «Нравственных идей теперь совсем нет; вдруг ни одной не оказалось, и, главное, с таким видом, что как будто их никогда и не было». Впрочем, следуя примеру учителя, режиссер в своей сценической композиции «по мотивам» многое переменил (например, Подростку — юному Аркадию Долгорукому переданы кое-какие слова и поступки его отца Версилова — рокового трагического героя, места которому в спектакле не нашлось). А кое-что и дописал, чего в романе нет, в частности ввел тему политического доноса. Впрочем, ведь герои разных сочинений Достоевского — большая разветвленная семья, а в МДТ больше 20 лет идут «Бесы», их мотивы и перетекли в сообщающийся сосуд — в «Подростка».

Художник Андрей Запорожский элегантно решил проблему сцены — крошечной, лишенной глубины и высоты. Пространство организуют черные контуры разновысотных сочлененных параллелепипедов, можно стоять и сидеть внутри, а можно забраться на любую перекладину — так переменяются многочисленные места действия, в которых разворачивается лихо закрученная интрига. Отсутствие каких бы то ни было укрытий само провоцирует воспользоваться излюбленным додинским приемом: все происходит публично, при всех, и тот, о ком говорят как об отсутствующем, на самом деле здесь и реагирует на эти речи.

Перемены не только мизансценические, но и световые — Глеб Фильштинский с привычной виртуозностью играет атмосферами: от тепло-уютной до мертвенно-бесчеловечной. А костюмы играют с временами: сюртуки, жилеты, длинные платья покроя 1870-х и современные куртки, женские брючные костюмы, выдержанные в изысканной черной и серой (от переливчато-жемчужного до асфальтового), с вкраплениями алого, гамме.

Наполнение этого стильного визуального ряда противоречиво. Почти все исполнители — молодежь. В заглавной роли Олег Рязанцев — артист с острохарактерными данными (такие персонажи ему до сих пор и выпадали), здесь возникает содержательное несовпадение внешней резкой некрасивости с самомнением героя, гонором, вызванным комплексами бастарда. Но все-таки это достоинство кастинга, а не собственно актерской работы. И остальные участники пока предъявляют типажное соответствие: свежесть, миловидность, но — не профессиональный класс. Пока они заметно напряжены — возможно, со страху перед премьерой: Лев Додин, хоть и не значится художественным руководителем постановки, принял значительное участие в ее выпуске.

Эта скованность особенно заметна рядом с мастерами — Татьяной Рассказовой и Анжеликой Неволиной. Роли их — тетушки Татьяны Павловны и матери Аркадия Софьи, наложницы Версилова, — совсем невелики, но этих женщин успеваешь узнать и понять. В отличие от молодых коллег актрисы вполне демонстрируют то, чем традиционно в совершенстве владеют актеры МДТ: способность двумя словами обрисовать характер и биографию. Татьяна восклицает: «А я тебя люблю и всю жизнь любила» — и в этой реплике в самом деле вся ее жизнь обок с несчастным версиловским семейством, многолетнее радение в том числе за, как она зовет его, «пащенка». А Неволина большей частью вообще лишь сидит да молчит — но следить за чувствами, волной проносящимися по ее иконописному лицу, интересней, чем за теми, в чьи слова она вслушивается.

Ядро прославленной труппы МДТ составляют выпускники двух легендарных курсов Льва Додина и Аркадия Кацмана 78-го и 83-го годов. Старшему из них недавно исполнилось 60, но все они в прекрасной форме — доказательством тому стали несколько актерских работ в премьерах последних сезонов, в том числе во «Враге народа». Этот творческий организм в среднем возрасте: давно уже не начинающий, еще не дряхлеющий. В программке «Подростка» звездочками отмены фамилии молодых, получающих учрежденную неким меценатом стипендию «Будущее Малого драматического театра — Театра Европы». Думать о будущем — признак взрослости, теперь хорошо бы это помышление превратилось в результат.