Как любим мы северную зиму! Непрекращающийся снег, покрывший метровым слоем дворцы, музеи, очистные сооружения, пункты общественного порядка! Деловито шныряющие Деды Морозы с мешками! Стекловолокнистые елочки! Так любим, что наиболее активные наши граждане седлают самолеты и летят в Африку, где ничего подобного нет.

Вот и детский музыкальный театр «Зазеркалье» решил отправиться в Алжир. А что, спрашивается, в Алжире? Семейно-бытовые проблемы. Под Новый год только два театра решили повеселить публику. Театр им. Ленсовета чеховскими водевилями, а «Зазеркалье» — первой постановкой в России, извините за тавтологию, «Итальянку в Алжире» Д.Россини. Из чеховской премьеры можно сделать радостный вывод: «Не связывайся с женщиной, и будет цела твоя голова». Во втором случае, девица Изабелла освободила итальянцев из плена и вернула на родину. Впрочем, польза ее деяний спорная. С чем же остался алжирский бей Мустафа?

Наедине с гаремом

Социологи утверждают: в затянувшиеся новогодние праздники замысливается огромное число разводов. Не говоря уже о бурных дискуссиях, переходящих в членовредительство. Представьте себе мучительную жизнь Мустафы, он проводит со своими серальщицами целый год, без отвлечения на работу. Тут не то, что итальянку, русскую захочешь вместо покорных жен африканского происхождения. Думаю, не я один полюбил за три часа сценического времени незадачливого гаремовладельца и пожалел его. Снова он остался с прежней любящей женой. Особенно обидно: наш петербургский алжирец (Алексей Сазонов), в отличие от традиционного Мустафы-старого маразматика, молод и обаятелен. Заслуживает разнообразия. Готов по требованию иностранки заниматься физическим самоусовершенствованием. Речитатив Мустафы «Никто не может зажечь мою плоть» звучит просто душераздирающе. Кстати, клависинистка, аккомпанирующая речитативам, привязана к инструменту галерной цепью, а в свободное от работы время вяжет изделия народных промыслов. Любимая режиссерами водяная феерия (Мустафа плещется в бочке перед кофепитием) напоминает омовение Амнерис из «Аиды» в бассейне с ослиным молоком.

Некоторые полагают, будто комическая опера прежде всего повествует о всякой там любви. Любовь, наверно, существует где-то в Исландии, но руководителя «Зазеркалья», Александра Петрова, волнует этнографический аспект алжирского быта. Ошибался К.И.Чуковский, когда советовал: «Не ходите, дети, в Африку гулять!». Да ради Бога! Бедуины (хористы) занимаются мирным созидательным трудом: доят деревянных коз, затачивают колы для легкого прохождения через тело. Однообразную жизнь скрашивает лишь демонстрация эротических слайдов в стиле открыток эпохи модерна. Иногда бедуины постреливают из берданок по пролетающим мимо самолетам. Причем боевая подготовка у них на высоте. Самолет, вторгшийся в воздушное пространство Алжира, оказался сбит. Никто не пострадал. Пассажиры и экипаж спустились на парашютах, а потом парашюты, вопреки законам тяготения, снова поднялись в небо порожняком, вызвав восторг у зрителей. Напоминание, что при Россини самолеты еще не изобрели, мы отвергаем как несущественное.

Бель канто и суслики

Говорят, в опере главное — музыка и пение. С этим можно согласиться. Музыка 21-летнего гения шампаниста, хотя и сочинена в несчастливом 1813 году. «Итальянка» — из числа лучших его созданий в жанре оперы-буффа. И, пожалуй, наиболее сложная. В ней меньше сюжетных поворотов, чем в «Севильском цирюльнике», «Золушке», но не меньше арий, ансамблей, требующих виртуозного фиоритурного пения. Поэтому ее и не ставят в России. Зазеркальцы отважны, не боятся трудностей. Особенно после успеха предшествующей «Золушки» того же Россини.

Все же бедному тенору надо помогать. В первой арии Линдоро голос Сергея Гаврилова звучал несколько напряженно во время головокружительных пассажей, и Александр Петров дал ему в помощницы черную змею. Она извивалась в ритме упоительной россиниевской мелодии. Плененный Линдоро собрался-было разыграть живую картину «Смерть Клеопатры», однако змея не захотела упитанного итальянского тела с русским простонародным лицом. Видимо, от обиды кабалетту Гаврилов спел с бóльшим энтузиазмом. Второй арии Линдоро «аккомпанировали» суслики, вылезшие из-за бархана. Суслики отвлекали от вокальных тягот певца и радовали публику. Вообще зоопарковость «Итальянки» — одна из отличительных черт новой постановки. Тут тебе и верблюд, и черный козел (весьма важное действующее лицо), и белые козы. При этом модернизация оперы не столь сногсшибательна, как мы привыкли видеть в драматических театрах. Да и Африка у Россини достаточно условна.

Итальянский Шива для мужских нужд

Впрочем, козлы козлами, но «Итальянка в Алжире» написана для колоратурного меццо или, еще лучше, колоратурного контральто. Мерилин Хорн или Терезы Берганса в труппе «Зазеркалья» нет, однако Вера Егорова играет и поет Изабеллу озорно, азартно, чем искупает известные шероховатости пения. Ее теплые низкие ноты ласкают слух измученного меломана. Я уже не говорю о том, что замечательный дирижер Павел Бубельников очень добр по отношению к Россини и солистам.

Хотя в тексте либретто (русский текст речитативов А.Петрова) Изабеллу настойчиво именуют «злой итальянкой», она гладит черного козла, одаривает бедуинов сигаретами, подбадривает итальянцев-заключенных патриотической каватиной. В сцене ланча девушка передает для ласкания аж три своих руки и ноги трем поклонникам, чтобы никому не было обидно.

Правда, чичисбея Таддео (Сергей Романов) учит палкой, сидя на его спине. Таддео вообще самое страдательное лицо в спектакле. Как выяснилось, тяжело болен плоскостопием, поэтому его не взяли в армию. А ведь, небось, как хотел! Его бы в Россию! Все бы поимел. Награжденный в Алжире званием воина-каймакана, он почему-то не радуется. Чувствует себя в обществе людоедов. А они — вегетарианцы, пьют молоко в огромных количествах. Если и сажают кого на кол, то в воспитательных целях.

Пожар способствовал ансамблю украшеньем

В «Итальянке» важны не только каватины и кабалетты. Резвые ансамбли едва ли не лучшее, что есть в этой опере. Надо отдать справедливость, оркестр и артисты держат в ансамблях быстрый темп, владеют скороговоркой, еще и выполняют трюки, сочиненные режиссером. Скажем, знаменитый финал 1-го акта («В голове моей бу-бу-бум») преподнесен как маленький пожарчик, устроенный курильщицей Изабеллой и ее компанией. Отчасти он, вероятно, вдохновлен трагической сценой пожара из «Кошкиного дома».

Разумеется, все кончается хорошо, как и полагается в новогодних представлениях. Бабы-Яги посрамлены, Снегурочки вручают детям подарки. Между прочим, в Театре марионеток им. Е.С.Деммени Баба-Яга в новейшей праздничной интермедии тоже переносит деток на Канары, под пальмы, подальше от отечественных елочек. Ну, а мы из Алжира, вместе с Изабеллой — домой на авиалайнере, к кучеряво подсвеченной Думской башне. Кто из нас не летывал на самолетах алжирской авиакомпании?! Кто их не поругивал?! А новогодний подарок — сама опера, показанная впервые 23 декабря в Эрмитажном театре. Подарок ценный. После представления театроведы спорили, что надо выдать за «Итальянку»: «Золотую маску» или «Хрустальную Турандот» вперемежку с премией К.С.Станиславского? Время для споров еще есть. А театру в Новом году пожелаем скорейшего возвращение в родное, реконструированное здание на улице Рубинштейна!