Название рецензии позаимствовано из комедии Валентина Красногорова. Дело в том, что два театра обратились к сюжетам, замешанным на мотиве измены. БДТ им. Г.А.Товстоногова поставил «Вешние воды» Ивана Тургенева, а ТЮЗ им. А.А.Брянцева — «Великодушный рогоносец» Фернана Кроммелинка. В повести Тургенева жена изменяет мужу, романтичный юноша — невесте. В «Рогоносце» Стелла изменяет мужу с кузеном, всей деревней (по требованию того же мужа). Впрочем, как Вы догадываетесь, речь не о попрании основ семейного законодательства. И спектакли во многом совершенно противоположны. Хотя бы по внешним признакам. Тюзовский — предназначен для большой сцены, постановочно броский, с историко-театральными претензиями. Задумывался Владимиром Золотарем (он повторил свою барнаульскую версию шестилетней давности) с оглядкой на знаменитого «Рогоносца» Всеволода Мейерхольда 1922 года. Поэтому премьера собрала театральный бомонд, чего в Театре «детской скорби» не случалось со времен скандального «Покойного беса». Работа в БДТ Елены Черной, актрисы, режиссера, педагога — камерная, предельно скромная, в чем-то учебная. Никого изумлять не собирается.

РЕВНИВЕЦ НА КОЛЕСЕ

Кроммелинк написал о капризах художественного воображения. Они приводят к болезненной аберрации зрения. Поэзия Брюно начинает подчиняться механистичной логике. Молодому режиссеру из Нижнего Новгорода поэзия и трагифарсизм первоисточника оказались не близки. В ТЮЗе пытаются играть просто фарс. На сцене соорудили конструкцию, во многом похожую на установку Любови Поповой 1922 года. Золотарь что-то читал о биомеханике Мейерхольда, представляющей сложную систему обучения актера. По мнению Константина Рудницкого, биомеханика помогала окрасить рискованный трагифарс «чистотой и здоровьем, свежестью и молодостью». В XXI веке молодость исполнителей, разумеется, осталась. С остальным — напряженка. У Мейерхольда содержательное наполнение всех движений было очень концентрировано. Исполнители главных ролей (М.Бабанова, И.Ильинский, С.Зайчиков) в 1950-е годы не смогли записать, все, что делали — комментарий к каждому жесту и слову занял десятки страниц. У Золотаря все ограничилось акробатикой. Исполнители лазают по лесенкам, качаются на канатах, крутятся в (и на) колесе, обозначающем мельницу. Актеры в поту, работа тяжелая. Спектакль получился про акробатику слов, мыслей и чувств. Причем, и жертва своего мужа, Стелла, так же легко «кувыркается» от желания оставаться верной женой к переселению в хижину сильного и пылкого Погонщика волов (Иван Батарев). После того, как Брюно решил любой ценой доказать неверность Стеллы, смотреть на Максима Фомина становится скучно. Он может представить только карикатурное поглупение. Для роли Брюно нужен актер способный расцветить образ красками психологического гротеска при сложной пластической партитуре. Константину Райкину у Петра Фоменко это в лучшие вечера удавалось. Требовать того же от начинающего артиста — негуманно. Как ни странно, в «Подростке» по Достоевскому, где выдвинулся Фомин, задачи были проще. И сцена малая, и режиссура иллюстративная. Эстрюго (Александр Ленин) — друг-двойник Брюно более трогателен, но все его реакции сводятся к нескольким жестам недоумения, возмущения и резким выкрикам.

ИСКУШЕНИЕ СОЛЯНОГО СТОЛБА

«Рогоносец» — о том, что может сделать мужчина с покорной женщиной. «Воды» БДТ — о том, что может сделать женщина с мужчиной-тряпкой. В тургеневском спектакле глаза открываешь с момента появления Марьи Николаевны (Ирины Патраковой). Полное название инсценировки Елены Черной: «Вешние воды. Часть вторая. Марья Николаевна Полозова». Первой части и не нужно. Сколько фальши было бы в «итальянских страстях» с Джеммой! Мы не умеем изображать первую влюбленность. Всегда получается водевиль. А вот падение, деградация — это, пожалуйста. Не думаю, будто Патракова (как того хотелось Черной) нарисовала исторический портрет «русской знатной женщины за границей». Мы их вообразить не способны. В нескольких сценах раскрывается вечная, как мир, история шутейного соблазнения желторотого, влюбчивого мужчины умной, хорошенькой женщиной. Правда, Санин-Алексей Сильянов исчез, превратился в соляной столб с первого же взгляда на Полозову, так что не стоило ей тратить столько искусства. Однако искусство — в наличии, им стоит полюбоваться. Хотя Патракова выходит на большую сцену в ролях двух шиллеровских королев (Марии Стюарт, Елизаветы Валуа), мне почему-то более интересно видеть ее в непритязательном формате малой сцены. Марья Николаевна более детализирована и разнообразна, чем легендарные шотландские и франко-испанские дамы.

Что же касается ее партнера, то наивность Санина настолько безгранична, и попытка сыграть абстрактного молодого человека XIX века настолько не реализована, что и говорить не стоит. Дело ведь не в жеребячьей молодости и наивности, а также не в типе русских женщин за рубежом. Помещик Лыняев из «Волков и овец» Александра Островского — мужчина поживший и далеко не глуп, но обречен, как только Глафира положила на него глаз. Многое в «Вешних водах» из романа Тургенева с Полиной Виардо.

ВАМ ВСЕ ПОКАЗАЛОСЬ

Впрочем, в сценических рассказах об изменах никаких измен, по сути, нет. Брюно прав, когда утверждает: Стелла, переспав с несколькими десятками мужчин, не открыла настоящей измены. Сексуальный марафон почти не затронул ее душу. Простоватая Стелла (Алиса Золоткова) пришла к финалу без существенных перемен. И любви нет. Брюно обожал созданный им же образ, не конкретную женщину. Аналогично Полозов (Дмитрий Мурашов) не ревнует жену потому, что никогда не любил. Каждый из супругов получил желаемые «льготы». Он — деньги, она — свободу. Полозов, скорее, раздражен, что проиграл пари, заключенное с женой. Ему казалось: бывший соученик продержится на своей влюбленности к Джемме. Санин, испытав внезапную страсть к Полозовой, не порушил свою судьбу и судьбу Джеммы. Жизнь семейная у итальянки благополучно сложилась, а Санин, видимо, не приспособлен к семейному укладу. Тем более, не созрел для женитьбы в 22 года. Увлечение, не более того. Любопытно, Черная не решилась на финал, предложенный Тургеневым. У него Санин продает имение и отправляется в Америку, радостно угасать рядом с постаревшей Джеммой (или ее молодой дочерью?). В наше время сюжет должен кончаться исключительно печально.

БЕЗ СТРАСТЕЙ В ТРУДОВОЙ КОЛОНИИ

Что же зритель? По пути в ТЮЗ меня свербила мысль: спектакль, где молодая женщина пропускает через свою постель мужское поголовье деревни — не самый подходящий даже для старшеклассников. Однако молодые девушки смеялись. В основном, ситуациям и отдельным репликам. Похоже, мысль благодушной Кормилицы (Наталья Боровкова) о том, что заниматься любовью с несколькими десятками мужчин, не такое уж и несчастье, пришлась им по вкусу. Возмущения педагогов, конечно, последуют. Упрощение проблематики чревато опошлением.

Что же касается «Вешних вод», то постановку просто разнести. Почему-то не хочется. Да, мужская часть актерского состава работает на уровне студенческого театра, хотя ученики Черной покинули стены Театральной академии несколько лет назад. И все же Ирина Патракова выносит спектакль на своих хрупких плечах. Смотреть его, при всех несовершенствах, приятно. Голос Тургенева, благодаря актрисе, слышен. Публике спектакль нравится.

В конечном итоге, театр последними премьерами настойчиво учит (а он не может не учить): не заносись высоко, не поддавайся чувству. Ищи простоту и надежность. Это разумно, хотя жизнь тогда напоминает трудовую колонию для малоразвитых.