В спектакле ТЮЗа им. А.А. Брянцева «Дембельский поезд» по пьесе Александра Архипова переплелись мечты и реальность, этот и тот свет, прошлое и настоящее. Нет в нем только одного — будущего.

Разновозрастной зритель на малой сцене ТЮЗа поначалу и «не заморачивается» над тем, где происходит действие постановки режиссера Александра Кузина. Железные койки, белые тумбочки, казенные пижамы, суровый врач и боязливая медсестра, разносящая градусники, парочка циничных санитаров — все указывает на то, что демобилизованные осенью 98-го младший сержант Женька Селезнев (Евгений Котовенко) по прозвищу Алиса, контрактник Тимофей, которого все называют Тихоном (Андрей Слепухин), и недавний призывник Ванечка (Сергей Азеев) лежат в обычном военном госпитале. Хотя, конечно, трудно в мирное время считать обычными ножевые ранения и контузии, ампутированные ноги и искалеченную локальной войной психику.

Сомнение в очевидности места действия закрадется в душу, когда в палате госпиталя вдруг появятся сначала генерал (Борис Чистяков) со свитой и с походным чемоданчиком, набитым выпивкой и разносолами, потом, крадучись — ваххабит (Иван Стрюк), взывающий к невидимому полевому командиру Ахмеду, а следом предстанут во всей красе лучшие воины на Земле — элладцы в туниках и шлемах, распевающие всем известную песню про Арго… Что породило эти фантомы? Буйная фантазия ребят, так и не наигравшихся до призыва «на гражданке», или явление странных образов лишь суть их воспоминания?

Главный герой в исполнении Евгения Котовенко — мальчишка мальчишкой: хулиганит, заигрывает с медсестрой (Анастасия Казакова), «подкалывает» своих товарищей по несчастью, ни минуты не сидит на месте. Порой невероятная подвижность молодого актера кажется избыточной, а его герой — завидным здоровяком против своих соседей по палате — «колясочника» Тихона да Ивана, которому пальнул из «макарова» в живот зарвавшийся старший лейтенант… И лишь во время ужасных припадков, которыми страдает Женька, понимаешь, что еще неизвестно, кого война покалечила страшнее. И те видения, что настигают гиперактивного паренька чуть ли не каждую ночь, только доказывают — перспективы на будущее, как у психического калеки, у него нет. Впрочем, нет ее и у всех троих — они умерли, умерли на войне, которую кто-то вел за газовую или нефтяную трубу, а не за Родину. Но Женька все еще страстно хочет жить, и далекий гудок незримого дембельского поезда — «по Архипову» экспресса на небеса, ему, героически саданувшему вилкой вражеского полевого командира (ну, не было у него в тот момент другого оружия под рукой!), не указ. «Евгений Селезнев в вашем поезде не поедет», — твердит он, погибший от ножа, вошедшего в подреберье, и хочет «шандарахнуть из гранатомета и по своим, и по чужим». Шандарахнуть за то, что ни за грош пропало целое поколение, причислить которое к святым невозможно, но и в аду они побывали еще при жизни. А в каждом из них, как и в Женьке, умерла вселенная… Вот и сейчас их «госпиталь» — это чистилище, где они ожидают «дембельского поезда».

Из того, реального прошлого осталось только слово «мама» (еще в самом начале спектакля кто-то сказал «Мама» и все выполнили команду «Равняйсь!»). Мама — она, как в старой песенке поется, будет всегда и везде, и в прошлом и в настоящем, ей одной всегда будут нужны эти не востребованные по-человечески своей страной ребятишки, поступающие в условный госпиталь «пачками», по словам доктора Уварова (Виталий Кононов). И не зря пишут маме письма не только Алиса, но и безногий Тимофей-Тихон, у которого мама «три года как померла». Ведь там, на небесах, где (прямо по Булгакову!) они обязательно обретут покой, их встретит не Бог, о котором они имеют смутное представление, а именно мама.