Сицилийской вечерней называют восстание в Палермо в 1282 году, мафиозную разборку в Нью-Йорке в 1931-м и оперу Верди 1855 года, которую любили в советских театрах за «революционность», по нынешним временам совершенно неуместную. И вот скажите на милость: как не скрестить эти вечерни ради новой постановки в Мариинском театре, как не превратить сицилийцев XIII столетия в мафиозный клан, завоевателей-французов — в американскую полицию, а место действия — в обшарпанное кафе «Палермо» в итальянском квартале Нью-Йорка? Режиссер Арно Бернар говорит, что это не общее место, а ноу-хау: мысль пришла в голову ему первому во всем просвещенном мире. Утверждение звучит несколько самонадеянно. Особенно из уст человека, позаимствовавшего постановочную идею «Богемы» для Михайловского театра у самого Роберта Карсена, да так, что театр был вынужден предъявлять публике дорогостоящий спектакль-первоисточник, чтобы замять скандал. Но, оставив поиски нынешних «исходников» Бернара эрудитам, признаем: «Маленькая Италия» опере Верди к лицу. В конце концов, неважно, по какому поводу распевать путаные тексты из латаного-перелатанного либретто Эжена Скриба: это понимал и сам композитор, с легкостью переносивший место действия своей оперы из Сицилии в Португалию ради премьер в реакционных Парме или Петербурге.

Режиссер дотошен, как энциклопедическая справка. Во время увертюры зрителю объясняют с помощью черно-белого видео, как итальянские эмигранты превращались в изгоев, что такое американский «сухой закон», а также — кто такой Лаки Лучано, глава всех итальянских мафиозных кланов, учинивший ту самую «сицилийскую вечерню» на улицах Нью-Йорка. Это он оказывается главным оперным злодеем Джованни да Прочида. Елена, главная героиня, становится «непростой» (судя по богатым костюмам) девушкой на выданье, Арриго — тайный бастард родом из мыльной оперы, тиран Монфор, глава полиции, ну точно коррумпирован, раз расхаживает не в форме, а в белом смокинге.

Кинематографичность массовых сцен подчеркивают регулярные стоп-кадры: пока патрульные замахиваются дубинками, а чернь — булыжниками, герои спокойно успевают спеть арию-другую, выражая свои глубокие и разнообразные чувства. В дуэтах и трио большую-пребольшую сцену Мариинки-2 сужают черные куртины, съезжающиеся с трех сторон, как в иных старых фильмах. Не обходится и без поцелуя в диафрагму на авансцене.

В современных костюмных кинодрамах постановочная реальность стремится к супердостоверности, за то и «Оскары» дают. «Бандам Нью-Йорка» от Арно Бернара кинопремий не видать, слишком много тут нестыковок. Не решена, например, проблема малиновых штанов — неужто в таких разгуливали уважаемые отцы итальянского общества? Неясно, с какого такого феминистского задора женские персонажи оперы то и дело хлопают своих консервативных отцов и покровителей по плечам, хватают за грудки и прочие части тела?

Сцена массовых сексуальных домогательств на празднике Св. Роха более всего походит на разнузданные рождественские безобразия у Кельнского собора. Невольно закрадывается бизнес-идея: а что бы не поставить «Сицилийскую вечерню» именно про это — про мигрантов в Евросоюзе? Вышло бы и актуально, и толерантно, текст и канва сюжета не пострадали бы, а четырехчасовое действо смотрелось бы на одном дыхании, а не шатко-валко, как сейчас.

Но куда бы делась изюминка, ради которой, кажется, и затевался спектакль (если не самим Арно Бернаром, то его хореографом Джанни Сантуччи)? Как без балетных сцен Верди, заботливо возвращенных в партитуру из исторического забвения? Неужто пропали бы и уморительно нелепый чарльстон в рапиде на парадоксальную лирическую тему струнных, и канкан в юбках цветов итальянского флага, и кабаретные дивы в перьях, размахивающие веерами под соло гобоя, изображающего сицилийскую волынку? Если б зрителю было так же смешно на протяжении всей постановки, премьеру встречали бы громкими продолжительными аплодисментами. Но они, увы, жидковаты. Спустя 4 часа вялой, зубодробительно серьезной мелодрамы, неряшливо и сыгранной, и спетой, публика валит из театра валом. Думаете, это паника в результате бандитской перестрелки под занавес? Нет, просто метро закрывается.