Почему бы Мастерской Кудашова не сделать спектакль из мороженого? Или, допустим, из луж и зонтов. Есть ощущение, что Кудашову и его студентам вообще все равно, из чего создать театр, вернее — из всего возможно. Не так давно в репертуаре появился уютный шерстяной «Колобок», где «в ролях» — рукавицы, шапки и носки. На этот раз стилеобразующим элементом стала крафт-бумага: она и занавес, и декорации, и персонажи. Три заляпанных краской маляра (актеры и «сочинители» спектакля Роман Дадаев, Мария Батрасова и Дмитрий Чупахин), не отступая при этом ни на шаг от текста Чуковского, управляются с ней по-хозяйски ловко и без церемоний: рвут, мнут, режут, протыкают и ставят на ней кляксы. И получается — Африка, не только как совокупность флоры и фауны (хотя есть тут, конечно, и пальмы, и слоны, и бегемоты — все это точными движениями вырезается ножичками прямо на бумажном занавесе), и не только как некое условное сказочное пространство, но и Африка как, извините, «детство человечества» — вся эта примитивная наскальная живопись, все эти ритуальные пляски и исполненные смысла игры.

Как в древнем культе, где изображение полноценно заменяет объект, герои имеют несколько вполне равноправных образов: Танечка и Ванечка — то рисунки, то маски, то куклы… Бармалей — то актер Роман Дадаев, подмахнувший на наших глазах себе чернющие усы, а то — зловещая клякса на бумажном экране, эффектно сверкающая огненными глазами (кстати, пугливых детей лучше сводить на что-то другое). Есть тут и театр теней, и анимация. Взрослые на «Бармалее» хохочут едва ли не больше, чем дети. Но основная энергия спектакля — игра взахлеб, самозабвенная, вдохновенная, остроумная, местами разрушительная — обычная такая игра, как в любой детской. Для такой не нужны сложные игрушки или изощренная сценография. Приделать к картонной коробке пропеллер — и исполнить уморительный танец доктора Айболита (Дмитрий Чупахин). Напялить на нос огромные картонные очки — и пародировать телевизионного диктора (Мария Батрасова). Стоять посреди творящейся вокруг катавасии с нарисованными грозными усами и глазами, полными слез (Роман Дадаев), — вот какая это игра.

Но лучшую рекомендацию, сама того не ведая, дала «Бармалею» женщина, выговаривающая после спектакля своим внукам: «Куда это вы меня привели? Да что же это за сказка, такая абстракция?! Я, как обычно, собиралась взремнуть под нормальный детский спектакль — а под такой разве поспишь?!» Внуки только радостно улыбаются: даже бабушку проняло, вот какая игра.