Театр марионеток имени Деммени порадовал маленького зрителя волшебным представлением в марионетках по сказке Шарля Перро «Золушка».

История о злоключениях кроткой трудолюбивой сиротки, перепачканной золой и последующем ее пе¬ревоплощении в прекрасную принцессу, пожалуй, са¬мый яркий образец воплощенной мечты. А мечта — это не только внутренние устремления, но и определен¬ная внешняя оболочка — шелковый бантик на кружевной коробочке, серебряная пряжка на хрустальной туфельке, одним словом, причудливая игра воображения, облека¬ющего умозрительное в зримые формы.

Так и известная сказка в прочтении старейшего кукольного театра пленяет красотой формы (сценография Влади¬мира Фирера) еще до начала действия. В кукольном театре сказкам свойственно обретать особое очарование и оживать по¬чти в буквальном смысле. На сцене — эдакий «городок в табакерке» с изящными балкончи¬ками; крошечный игрушечный театрик на под¬мостках театра настоящего, с миниатюрными свечками на авансцене и оркестровой ямой с картонными му¬зыкантами, застывшими в выразительных позах. При звуках музыки оркестр приходит в движение и возни¬кает полная иллюзия, что исходит она от крохотных скрипочек и виолончелей, зазвучавших под пальцами нарядных оркестрантов. Композитор Татьяна Алешина сочинила чудесные мелодии, подчеркивающие натуру и раскрывающие чувства героев. Когда в финале спек¬такля преображенная Золушка поет «Сверчок во сне мне песню спел про счастье на земле», то рассказывает не только о собственной радости, а о всеобъемлющем счастье, и «образ» этого счастья ощущается благодаря интонационной природе музыкального языка.

Сценическое убранство изысканно и разнообраз¬но. Это панорамные окна и камин в доме мачехи, это арочные, со струящимся изнутри светом, дворцовые окна, это роскошные люстры на балу, это ровные де¬ревца с аккуратными кронами и диковинными цве¬тами, встречающиеся на пути кареты и сама карета, усеянная золотыми звездами. Наконец, это игра света и тени (художник по свету — Алек¬сандр Кибиткин), придающая действу флер таинственности.

Автор инсценировки и режиссер-постановщик спектакля Эдуард Гайдай не перекладывает хрестоматийную сказку на новый лад, но расставляет более четкие акценты, как того требу¬ют кукольный формат и возраст ауди¬тории. Спектакль декларирует вечные истины, но делает это ненавязчиво и без излишней назидательности.

Куклы-марионетки (художник-технолог Татьяна Мельникова) — самые «живые» из управ¬ляемых театральных кукол — обладают выпуклыми ха-рактерами, выражающимися в жестах, особенностях походки, ритмическом ее рисунке. Вот появляется Ма¬чеха (Анна Миронова) — самонадеянная, двоедушная, и тоном, не вызывающим возражений, поет о том, что на свете ее умнее нет, что именно она лучше всех по¬нимает, «как людям надо жить». «Люди», находящиеся в ее подчинении, — сварливые капризные дочки Рузи (Кристина Романова) и Габи (Дарья Набокова) и без¬ропотная падчерица Золушка (Анастасия Булыгина). Помимо вздорности, сестры демонстрируют изряд¬ную глупость, а Золушка, как водится, — ангельское терпенье, граничащее со всепрощением. Красавица Фея (Татьяна Томашевская) — не просто волшебница, возникающая в самых неожиданных местах и с помо¬щью волшебной палочки разрешающая любые труд¬ности, но и мудрая покровительница, подтал¬кивающая к правильным решениям. В песенке феи: «Вещи — мираж, обман и потеха, / Счас¬тье — в руках самого человека / Вещи даны лишь на время пути, / Чтобы помочь счастье найти» заключена суть спектакля. Ведь в отличие от щуки, исполняющей любые желания продолжа-ющего лежать на печи Емели, Фея только дает шанс. Тыква не навсегда превращается в каре¬ту, нарядному платью дано блистать только до боя часов, да и хрустальные туфельки на ногах Золушки не сродни серебряным — волшебным, что достались Дороти из «Волшебника Страны Оз». А значит, и дальнейшее (читай: счастли¬вое) развитие событий в руках самой Золушки.