Бывает отпускное или дорожное чтение. Не обязательно сразу чтиво, это вам все книгопродавцы скажут. Нон—фикшен, популярная психология, искусствоведческие детективы — вот такое нынче берут с собой, чтобы почитывать на ночь в приличных гостиницах. Вот такой — изящный, любопытный и совершенно необременительный — спектакль сочинили режиссёр Семён Александровский и драматург Ася Волошина для отеля Artstudio Nevsky.

«Фаза зеркала» начинается на ресепшене гостиницы с бокала вина (который придётся носить с собой до окончания действия) и конверта с правилами. Главное — в речи не встревать, артистов не трогать. Второстепенное — диспозиция уютного старомодного детектива: мы собраны как понятые на оглашении завещания некоего знаменитого художника XX века. Вместе с нами в пяти комнатах отеля того же ждут пять женщин. Перед смертью художник сжёг свой дом и все «художества», кроме одной картины. Она достанется «стерве, которая меня убила». Путешествуя по комнатам под руководством волонтёров, мы должны сообразить, кто же эта счастливица /преступница.

Сразу скажем, напрасный труд. Никаких преступниц мы не обнаружим, никакой картины в финале — или любого другого кунштюка, которого ждешь от традиционного детектива, — нам не предъявят, разочаровывающе мягкая развязка в духе «всем спасибо, все свободны» разыграется в нелепом коридоре между лифтами. Даже бокалы бить не придётся. Это ружьё не стреляет.

В фокусе внимания режиссёра и драматурга — не детективная история, а сольные партии пяти больших петербургских актрис, пяти красавиц в вечерних туалетах: Анны Алексахиной, Уршулы Малки, Лауры Пицхелаури, Алёны Старостиной, Анны Блиновой. Каждая появляется в свойственном ей амплуа — удивлять подкованного зрителя авторы не собирались, наоборот. В устах блистательной светской дамы, клиентки психоаналитика в поисках настоящей любви, художницы, «рисующей» ногтями по спинам своих моделей, испорченной девочки, мстящей отцу за невнимание, рождается портрет художника — собирательный образ гения—эгоцентрика, какими полна история искусства XX века.

Рассказы о художнике оборачиваются зеркальными отражениями рассказчиц. Известная психологическая игра мастерски разыгрывается в безличных интерьерах отеля, под стать им избегая чрезмерной «жизненности» и местного колорита.

Персонажи «Фазы зеркала» могли бы исповедаться где и когда угодно, но только не в России и не в Петербурге. Где в наших краях найдешь настоящую (а не новорусскую) маркизу с состоянием и поместьем? А застрявший на 40—м этаже зеркальный лифт? Провокационная речь девушки—подростка, пересыпанная новоязом, всеми этими «рофлить» и как—бишь—там—ещё, вроде бы отсылает к дню сегодняшнему, но уже через год эта глава романа будет про день глубоко вчерашний (если не поменять словечки на более модные). А в остальном — сугубо литературная изысканность, в меру острые ситуации и отточенные, пусть и предсказуемые актёрские работы.

Спектакль как светское времяпрепровождение — жанр всем нам знакомый. В «Фазе зеркала» он просто доведён до превосходной степени (едва ли без участия авторской самоиронии). Каков поп, таков и приход: приличному отелю подобает приличный во всех отношениях театральный опус. Знакомиться с героинями «Фазы зеркала» необременительно, прощаться с ними так же легко, как выезжать из гостиницы.

И только одно обязательно засвербит у покидающего гостиницу гостя: каждому из нас показывают лишь четыре портрета из пяти.

Какую—то из блистательных актрис мы не увидим и не услышим. А вдруг именно в её словах кроется заветный ключ ко всему происходившему, цепляющий не за штифты замка, а за живое?