В канун Нового года и Рождества на сцене ТЮЗа им. А. А. Брянцева было представлено новое прочтение классического сюжета про Щелкунчика.

«Щелкунчиков» на театре становится все больше — из-за 100%-ной востребованности сезонного, а главное, гарантированно качественного (классический сюжет, классическая музыка) зрелища. В особом фаворе, безусловно, брендовый «Щелкунчик» в Мариинском театре. Свой вариант балетной легенды представило Вагановское училище под руководством бывшего премьера Большого театра. В новогодней телепрограмме традиционно присутствует и одноименный мультфильм. Где-то станцуют лучше, где-то по-мультяшному «пробегут по верхам» вечного сюжета, но мало кто рискнет удалиться в сторону от классических канонов — текстовых, смысловых, музыкальных и пластических. И при этом не пустого эпатажа ради, а в поисках новых художественных и гуманитарных смыслов «старой-старой сказки».

В это опасное плавание пустилась команда ТЮЗа вместе с режиссером Игорем Селиным, автором фееричной «Поллианны», молодым драматургом Александром Строгановым, создавшим оригинальную фантазию по сказке Гофмана, известным выдумщиком актером и художником из театра АХЕ Павлом Семченко. А также со звездным актерским составом вкупе с руководством театра, которому хватило здорового авантюризма повестись на этот проект, сулящий любые сюрпризы. И то обстоятельство, что они-таки случились, как раз и стало главной фишкой новой постановки «Щелкунчик мастера Дроссельмейера».

Зрителю, который с чадами и домочадцами пришел в очередной раз умилиться рождественской сказочке под музыку Чайковского, в первом же акте словно сыпанули бодрящую горсть колючего снега за шиворот: просыпайся, очнись от расслабляющей душу дремы, прими новые правила игры. И — борись за право мечтать и при любых обстоятельствах оставаться верным себе вместе с главной героиней. Как ее ни назови — Мари или просто Машей, — она на этой сцене выступила полпредом всех детей поколения next, многие из которых трагически потеряли сегодня общий язык с собственными родителями. И создатели постановки точно по принципу «мы не врачи, мы — боль» сознательно сконструировали модель этого искаженного мироздания.

Сценография спектакля завораживающе точна и живописна. Недаром площадка, где разворачивается действие, являет собой циферблат часов. С одной стороны — невинный новогодний атрибут, с другой — суровое напоминание о времени, которое либо с каждой минутой приближает тебя к заветной мечте, либо — уныло течет в бесполезной душевной спячке.

Режиссер и вербально — до премьеры, и языком театра — в ходе спектакля не уставал твердить, что постановка эта о любви. О том, что без жертв и усилий, без труда души — счастья не достичь. И что правы не те, кто видит верх благополучия в том, чтобы сытно есть, и — жуют, жуют, жуют ненавистное для Мари праздничное «заливное». Их много больше — осторожных, расчетливых и прожорливых — не то мышей, не то людей («Теперь так все перемешалось: люди, мыши — не разберешь», — вещает образец благоразумия доктор Нойн, он же Мышиный король, чью вкрадчиво-опасную пластику, как всегда, виртуозно передает Игорь Шибанов). Обманчивая вальяжность резонера-доктора скрывает в себе готовность к смертельному броску, выдающую в нем главаря мышиной банды.

И в этом самом трезвом из миров Мари (Алиса Золоткова) так легко прослыть тяжело больной. Девочка умеет мечтать и любит деревянного Щелкунчика, зорким сердцем видя в нем прекрасного принца. Думается, что это одна из самых интересных работ молодой актрисы в сезоне-2013, богатом на премьеры с ее участием. Убедительно доказав свое умение органично существовать и в добротно-классическом репертуаре, и в экспериментальных постановках новой драмы, здесь Алиса демонстрирует уверенное владение навыками синтетического театра, легко преодолевая невидимые барьеры на стыке жанров.

На глазах у зрителя наступает духовное взросление наивной девочки-подростка, которая выходит победительницей в схватке с убийственным рационализмом взрослых. Актриса не играет, а проживает сложнейшие психологические метаморфозы своей героини, поэтому всегда точно «попадает» и в возраст, и в состояние персонажа. Без сомнения, перед нами две отдельные — и по психофизике, и по темпоритму — актерские работы: трогательная мечтательница Мари и ее сказочный «клон» принцесса Пирлипат, чья математическая пластика напоминает ранние балеты Прельжокажа.

Как всегда, ворожит, плетет тончайший психологический узор Валерий Дьяченко в роли мастера Дроссельмейера, чей главный постулат «но без любви все же никак нельзя» станет той «красной ниткой», которой прочно прошит весь спектакль.

Николай Иванов, сыгравший роль благонамеренного отца, малодушно поверившего в болезнь дочери, в жизни выступает оппонентом своего душевно-близорукого персонажа: «Наш театр, как никакой другой, должен защищать ребенка, поворачивать взрослых душой к детям… Будьте к ним внимательны и осторожны, понимайте их фантазии, их сложный образ мышления… Это и есть наше главное послание зрителю».

Любое художественное действо не работает, если его, как волшебным шаром (есть и такой визуальный образ в спектакле), не окутывает особая атмосфера, пробирающая зрителя до мурашек. Это и есть тот сгусток духовной энергии, тот волшебный орех Кракатук, который дается в руки тому, кто умеет фантазировать, сопереживать и видеть духовным взором то, что недоступно «мышам». Атмосфера рождественского чуда, несмотря на драматизм сюжета, окутывала зал с первых минут спектакля — когда на сцене появилось в таинственном свете фонариков очередное хитроумное творение мастера Дроссельмейера, до финальных аккордов — когда прекрасный принц материализуется наконец под сияющим шатром новогодней елки.

Стилистически спектакль выстроен безупречно. Я бы назвала его эстетским, если бы это вполне позитивное определение не было так скомпрометировано в эпоху масскульта. Чайковский при этом мирно уживается с современным саундтреком, и романтическая снежная буря заметает последние надежды консервативно настроенного зрителя на то, что хотя бы концовка спектакля пройдет «как полагается» (любимое выражение скучного братца главной героини — Фрица). Вполне объяснимый расчет зрителя на традиционное зрелище в духе жизнерадостной новогодней «веселухи» тут вряд ли сбудется. Авторы постановки ждут от юного театрала готовности к душевной работе, без которой чуда, как известно, не бывает. Так что пометка 12+ на афише ТЮЗа требует особого внимания.