Для того чтобы смотреть нового александринского «Демагога», необязательно вспоминать историю Пелопонесских войн и перечитывать Аристофана. Но, если пробежаться хотя бы по первым ссылкам в поисковиках, интереснее смотреть спектакль ученика Римаса Туминаса — юного Хуго Эрикссена. В обратном случае политический триллер выглядит совсем уж плакатным. И строго про злобу дня, будто не условные, а самые что ни на есть реальные персонажи нашего времени зачем—то называют друг друга древнегреческими именами, а при этом играют на низменных чувствах толпы, вершат возмутительно неправедные суды, плетут партийные интриги и развязывают войны ради собственного обогащения и власти именно так, как это делается сейчас. И самые отвратительные из них ораторствуют в том неистовом стиле, какой стал окончательно принят на отечественном телевидении в зловещем 2014 году.

Тогда—то, в 2014—м, Кирилл Фокин и написал пьесу «Демагог». В ее основу легла «История Пелопонесских войн» Фукидида и кое—какие еще исторические источники V века до нашей эры. Демагогом, то есть буквально «гласом народа», а в современной исторической терминологии — вождем радикальных демократов был Клеон, богатый владелец кожевенной мастерской в Афинах. В 432–431 годах до нашей эры он засудил на народном собрании лидера властвующей демократической группировки Перикла, потом начал активную фазу войны со Спартой, вводил налоги для своих и массовые убийства чужих — в общем, натворил дел. Каждое из них красочно изложено в пьесе — и как он обвинял философа Анаксагора в том, что тот оскорбляет богов, и как мочил Аристофана в сортире (в спектакле — буквально), и как украл славу победоносного военачальника у Демосфена (не того, другого), и как предал Фукидида (не того, тезку)… Ненавидели его, кажется, все древние греки — не только Аристофан и Фукидид (тот, который историк), но и все их последователи. Не полюбит этого воплощенного Соловьева—Киселева и зритель. В частности, за «неистовую» (в характеристике Плутарха) демагогию. Но почему же его так любил афинский народ?

На этот вопрос мы в спектакле ответа, увы, не найдем. Ну, кроме того, что лежит на поверхности. Народ, изображаемый артистом с экраном вместо лица (на него транслируются портреты других артистов), готов поддержать любой опасный бред, лишь бы его втемяшивали с энергичным рычанием. Хтонического напора александринскому Клеону — Андрею Калинину — не занимать. Даже переигрывая, он остается «натуральным»: а кто не переигрывает нынче в теленовостях или, прости господи, на оппозиционных митингах? Сюжет вокруг него закручен в духе хорошего мокьюментари, с лайв—видео, звонками по «Скайпу» и без оного, телесюжетами и интернет—стримингами, титрами, частой сменой времени и мест действия. Даже типажи подобраны как в кино. Перикл — Семен Сытник — аутентично аристократичен. Фукидид — Сергей Паршин — так и вовсе похож на классический бюст (только другого Фукидида). Аристофан — Иван Ефремов — в своем амплуа бесстрашного (до поры до времени) модника—нонконформиста. «Правильный» стратег Никий (Алексей Васильченко), скорбный философ Анаксагор (Виктор Семеновский), даже бестолковый Председатель народного собрания (Валерий Степанов) — все на своих местах.

Черно—серая картинка и киберпанковские одеяния превращают исторический блокбастер в антиутопию и позволяют легко домысливать массовые сцены или амфитеатр, в котором разыгрываются фрагменты двух аристофановых комедий — одной утерянной («Вавилоняне»), другой сохранившейся («Всадники»).

В финале комедианты на радость толпе скармливают трупу Клеона ослиное дерьмо.

Но откуда взялся труп? Реальный Клеон был убит в бою. Персонаж Кирилла Фокина, обнюхавшись белого порошка, устраивает массовый расстрел и кончает с собой. Неожиданный исход для пьесы, основанной на исторических источниках. И кажется, такой «хеппи—энд» превращает весь древнегреческий антураж в ширму, а лучше бы он оставался рифмой ко дню сегодняшнему. Глубины в кадре было бы больше.