Режиссер Владимир Тыкке выпустил в «Балтийском доме» премьеру «Два „Старомодных“ коктейля» по киносценарию Вины Дельмар. Благодаря великолепным актерским работам Ирины Соколовой и Романа Громадского публика переживает сильнейшее душевное потрясение, которое возвышает и очищает.

При всем уважении к Тыкке, это не режиссерский спектакль: его «делает» блистательный актерский дуэт. Ирина Соколова и Роман Громадский — без пафоса, без надрыва, на полутонах, иногда шепотом, а то и молча — так играют любовь, что разрывается сердце.

Я знала, что на этой премьере непременно расчувствуюсь. Мне заранее был известен сюжет, хлесткий, горький и жестокий. Я уже писала для «Двух „Старомодных“ коктейлей» анонс и сама предрекала зрителям глаза на мокром месте. Я с детства видела Ирину Соколову на сцене и знаю, как она прекрасна, искренна и достоверна. Для меня давно очевидна и бесспорна гениальность ее дарования. И я утверждаю, что актеры масштаба и уровня Соколовой и Громадского — редкий «штучный товар», и ходить «на них» — счастье. Их образы нежно любящих супругов, которые полвека счастливы вместе, а в разлуке умирают — трогательный урок какой-то божественной науки.

Сюжет повествует, как в благополучной Америке пятеро взрослых обеспеченных людей, братьев и сестер, не желают помочь своим пожилым родителям, попавшим в беду, и не готовы приютить их. Разве что порознь — и то на время, чтобы не особо утруждаться. Этим выросшим сыновьям и дочерям вовсе не стыдно. Один слегка терзается, другой рассержен, третий дурака валяет, четвертый увиливает, а пятый и вовсе самоустраняется: не отвечает ни на звонки, ни на письма родных.

Спектакль пробьет прежде всего тех, у кого есть взрослые дети. Житейская ситуация пресловутого квартирного вопроса столь близка и знакома тем зрителям, кто вырастил своих чад и отдал им силы, здоровье и лучшие годы, что эффект узнавания — болезненный, до сбившегося дыхания и комка в горле. А самое страшное то, что «детей» порой откровенно раздражает родительская материальная беспомощность, старость и слабость.

При всей экзистенциальной сложности проблематики Тыкке достаточно вкрадчиво поступает с публикой. Временами он ее откровенно бережет: то веселой сценкой успокоит, смакуя комедийные моменты, то танцами в исполнении артистов развлечет: балетмейстер Эдвальд Смирнов придумал тут и танго, и хороводы, и детскую игру в «ручеек». Но эти приемы не уводят от жуткой реальности, и в финале режиссер сам заплаканным выходит на поклоны.