За месяц до эпохального события — торже¬ственного открытия второй сцены — в Концертном зале Мариинского театра прошла премьера «Любовного напитка» Гаэтано Доницетти.

Разве что припозднившейся весной можно объяснить появление на сцене Мариинки столь непритязательной работы, какую предъявили публике режиссер Александр Петров со своими верными сподвижниками — дирижером Павлом Бубельниковым и художником Владимиром Фирером.

Задача постановщикам была поставлена четкая: быстро слепить простой и ясный спектакль для детей. Чтобы никакой заумной вычурности, фривольности или «актуализации». И к тому же чтобы не очень дорого. Спаянная команда, десятилетиями работающая вместе и понимающая друг друга с полуслова, творческий заказ выполнила, вписав в пространство Концертного зала зрелище, по художественному уровню находящееся где-то между детским утренником и любительским спектаклем.

Петров и Фирер на территории комической оперы мыслят «чисто конкретно». Спектакль залит ровным солнечным светом, в котором совсем нет теней и полутонов. Зато есть кричаще яркие краски костюмов и целлулоидный зеленый лужок. От сочетания болотно-зеленых, синих и белых полос на юбке Адины сводит скулы: немыслимая гамма цветов приправлена фиолетовым шарфиком на шее. Бравые солдаты сверкают алыми ботами; широкополые шляпки и рискованные декольте деревенских прелест¬ниц воспламеняют воображение. Неуклюжие танцы селян, с пугающей регулярностью путающих фигуры, сопровождают практически все сольные номера. Посреди лужка высится круглая барная стойка с массивной кассовой машиной (сооружение чем-то неуловимо напоминает городской фонтан), что заставляет всерьез задуматься о количестве потребляемых пейзанами горячительных напитков.

Неморино, пьющий «из горла» заветный эликсир, быстро пьянеет, шатается и рьяно исполняет весь набор театральных штампов, принятых для изображения хрестоматийной сценки «пьяный в дымину». Роман Бурденко — Белькоре, изо всех сил тараща глаза и воинственно крутя топорщащийся ус, вовсю комикует на фоне расплясавшихся девиц. Однако ритуальные гримасы ничуть не портили впечатления от звучания его приятного округлого баритона.

Оксана Шилова (Адина), начав не слишком удачно, к середине спектакля все-таки распелась. Впрочем, в ее голосе недоставало пленительной ровности и мягкости бельканто, стиля, излучающего цветущую эманацию dolce vita. Многообещающий бас-баритон Андрей Серов в выигрышной буффонной партии шарлатана Дулькамары, вопреки ожиданиям, не выказал ни драйва, ни сардонического юмора. Даниил Штода (влюбленный простак Неморино) разочаровал и вовсе: голос тусклый, с «песком» и странным произношением. Штода пел по-итальянски с нарочитым «русским» акцентом — что, зная послужной список певца в итальянском репертуаре, видимо, нужно расценивать как «прикол».

Мягко «бумкал» в заглубленной донельзя яме и оркестр, изображая «большую гитару», даже несмотря на стоящего за пультом опытнейшего Павла Бубельникова — ни изящества, ни кокетливых реверансов в сторону Доницетти услышать не удалось. К сожалению, Мариинский театр в очередной раз потакал невзыскательным вкусам инфантильной части оперной публики, выпустив спектакль «для простаков».