В Санкт-Петербургском театре музыкальной комедии в конце мая/начале июня прошли премьерные показы «Веселой вдовы» Франца Легара — первой оперетты, открывшей композитору путь к мировой славе.

Театр музыкальной комедии обращается к шедевру Легара не впервые, последней (2006 г.) была сценическая версия венгерского режиссера Миклоша Синетара. Для новой интерпретации пригласили итальянского режиссера и хореографа Джорджо Мадиа.

При неоспоримых плюсах спектакль Мадиа оставляет легкое недоумение. В первую очередь отсутствием того, без чего в современном театре как-то неуютно, то есть внятного режиссерского решения. В том, что работа с актерами велась — и велась скрупулезно, сомнений нет, однако, цели, судя по всему, преследовались исключительно визуальные. Позы, жесты, мизансцены настолько картинны, что кажутся выверенными с помощью линейки. Порой артисты даже застывают на несколько секунд, фиксируя положение, что кажется совсем уж странным. И не то чтобы либретто Виктора Леона и Лео Штейна по мотивам пьесы Анри Мельяка «Атташе посольства» скрывало потаенные смыслы, но и к созданию картонных персонажей, этаких героев «живых картин», оно явно не подталкивает.

Конечно, существуют еще адепты жанра, которым не очень важно, что и как происходит на сцене, главное услышать знакомые мелодии. Но с одной стороны услышать их можно и в записи, с другой — жизнь все-таки идет вперед. Хотя синяя с золотом сценография итальянца Доменико Франки и заставляет усомниться в том, что мы находимся в XXI веке. Парадокс в том, что выполненная в современной эстетике афиша «зовет» на современный спектакль, а на подмостках царит атмосфера 1970–1980 годов, да еще и в телевизионной версии, в чем несложно убедиться, обратившись к продукции (адекватной для своего времени и специфики телеязыка) студии Лентелефильм. Еще один парадокс: музыки и диалогов много, а сценическое действие (не путать с танцевальными номерами) практически лишено темпоритма, его основной движущей силой становится активность рабочих сцены постоянно передвигающих декорации.

С точки же зрения музыки нынешняя «Веселая вдова» — событие, так как в основе спектакля лежит оригинальная авторская партитура без вставных каскадных номеров из других оперетт (в момент сочинения «Веселой вдовы» каскад еще не существовал) и данная версия является максимально аутентичной в сравнении с другими постановками. Музыкальный руководитель спектакля и дирижер Андрей Алексеев тонко чувствует стилистические особенности музыки Легара, ту непостижимую прелесть музыкального языка основоположника «неовенского» периода венской оперетты, что отличает его от других композиторов, поэтому известные шлягеры — септет «Ради женщин», марш «Так учит нас Париж», дуэт Ханны Главари и графа Данило «Чем-то странно и нежданно я смущен» звучат так сочно и атмосферно. В I акте появляется квартет «Прикосновение любви», созданный на основе вставного номера — песенки, специально написанной Легаром для английского комика Джорджа Грейвса, во II — развернутый танцевальный номер для гризеток, музыка к которому написана А. Алексеевым в виде попурри на темы мелодий «Веселой вдовы».

В вокальном плане самым состоятельным стал третий спектакль, когда центральные партии исполняли Катажина Мацкевич (Ханна) и Олег Ромашин (Данило). Сопрано Мацкевич, продолжающей успешную оперную карьеру, звучит объемно и, что особенно важно, принимая во внимание расположение солистов на сцене, полетно, внешняя красота и грация делают артистку идеальной Ханной. Обладатель прекрасного тембра и прекрасного качества баритона Ромашин менее чем за два года службы в Театре музкомедии сделал значительный рывок в актерском плане, а его вокал остается выше всяких похвал. Красивый мягкого звучания голос и сценическое обаяние отличали Ханну Натальи Савченко. Тенор Олега Коржа — графа Данило первого премьерного показа звучал жестковато на верхних нотах, вероятно, сказалась голосовая усталость, а впервые исполнивший партию центрального героя артистичный и обаятельный каскадник Александр Леногов, к огромному сожалению, не обладает для нее голосовым потенциалом. Блестящей Валенсьеной стала звонкоголосая Анастасия Лошакова, покоряющая невероятной энергией. Дебютировавшая на петербургской сцене солистка Ростовского музыкального театра Анна Асатрян — артистка, прямо-таки с акробатической подготовкой и пленительным лирическим сопрано, ее Валенсьена была менее эксцентрична, но чрезвычайно женственна.

Из исполнителей ролей второго плана следует выделить сногсшибательную Манану Гогитидзе (Прасковья), элегантных Антона Олейникова (Каскада) и Владимира Яроша (Сен-Бриош), самобытного эксцентрика Олега Флеера (Негуш), появившуюся в лирико-комическом образе Ольги Елизавету Олисову.