Если взяться, да по случаю перечитать повесть Андрея Платонова «Епифанские шлюзы», времяпрепровождение получится дельное, но малорадостное, ибо история об английском морском инженере, сгинувшем в дикой Петровской Руси, печальна до крайности. Однако у создателей спектакля «Епифань», напротив, действо получилось ироничное и озорное с первой же минуты.

А началось все с брата главного героя, Вильяма Перри, тоже инженера, который так красочно описал щедроты русского царя нашему Бертрану, что тот вскорости прибыл на работу в Санкт-Петербург, не вполне осознавая, во что ввязался. Вильям (Сергей Сафронов) держится насмешливо и поначалу не понять, правда ли ему так нравится Россия, или весь его монолог (письмо) — лишь результат воздействия горькой, припрятанной тут же, в сапоге. Понимание приходит скоро, когда «Вильям» оборачивается английским дипломатом, а потом русским ямщиком, а потом самим Петром Первым и много еще, кем. Режиссер Александр Синотов и актеры (Сергей Сафронов, Станислав Казаку, Олег Федоров, Линда Лазарева, каждый — исключительно хорош) используют открытый эстрадный прием, читая-играя для нас повесть. Замысловатый красивый текст Платонова звучит почти целиком, а всякий мало-мальски заметный персонаж имеет свое неповторимое яркое воплощение. То, что при чтении можно было воспринять, как трагические события, в спектакле Синотова больше похоже на комические курьезы. И таковых на голову несчастного иностранца обрушивается немалое количество.

Вот он прибыл: красивый, статный, воодушевленный своим начинанием и преисполненный романтических иллюзий европеец-профессионал Бертран Перри (Олег Федоров). Бесстрашно отправляется на прием к царю, ничуть не смутившись дрожащему напутствию встречающего его земляка: «Have a nice day», сочувственно лепечет тот, а рядом уже покряхтывает принимающий от российской стороны — суровый бородатый мужик в зипуне, который сейчас инженера проводит и пойдет гречневую кашу есть, вот и все церемонии. На комическом сопоставлении русского и европейского строится львиная доля происходящего на сцене. Обе стороны смешны и не глупы, но в итоге европейцев все больше хочется пожалеть, а русских все больше начинаешь побаиваться. Невозмутимый ямщик, который повезет инженера в Епифань (к месту постройки шлюзов), затянет в пути русскую народную, в унисон ему будет петь что-то свое раздухарившийся немец (Станислав Казаку), Перри присоединится с английскими напевами. Песня выйдет уморительной и ладной. По прошествии времени тоскующему по Англии Бертрану вновь пригрезятся родные мотивы, но те вдруг обернутся заунывной русской нотой, протяжным бабьим «о-ой». Не просто спеться с этой землей. За спиной у инженера — бликующая рябь: то ли небо, то ли вода, то ли все вместе — на просторах Руси не разберешь, где заканчивается одна стихия и начинается другая. Мощная, непостижимая, суровая и прекрасная сторона открывается Бертрану впервые при подходе к Дону. А потом, показавшись во всей красе, является и во всем своем непростом характере; смеясь, крушит все замыслы инженера, которые казались такими ясными на чертежах и картах. То, что чуют собаки и наперед знают даже бабы о своей земле, оказалось неподвластно разуму просвещенного англичанина. Не себя он недооценил и не царя, а ее, землю, за что и сгинул. Стоило ему приехать в Россию, как невеста Мэри, звонкая чирикающая дурочка, тут же объявила, что выходит за другого, потому что муж-завоеватель ей вовсе ни к чему, и с чего Бертран вбил себе это в голову. Потеряв главную опору в сердце, Перри бросается в работу, но и ту будто чертовщина одолевает.

Из восторженного завоевателя Перри долго не может превратиться в жалкого проигравшего, отчаянно сопротивляясь засухам, паводкам, непокорным мужикам, но главное — личной незаживающей ране. Как герой ярмарочного театра, он продолжает жить, трудиться и вызывать улыбку, хотя на него со всех сторон сыплются тумаки и палки. Ярмарочная природа близка спектаклю Синотова, в котором актеры, как скоморохи, меняют десятки масок. Однако это утонченное скоморошество. Слаженно, остроумно, захватывающе нам рассказывают историю невероятных приключений англичанина в России, от которого в финале повествования остается лишь мокрое место. Был человек — и нету. Крах инженера Перри неотвратим, и смеясь над тем, как он сражается с обстоятельствами, нельзя потом, по пути домой, не задуматься с грустью, на каком все же фантастически неукротимом куске суши нам выпало жить.