«Ромео и Джульетта» — одна из самых репертуарных трагедий Шекспира, и чем длиннее становится сценическая история бессмертной трагедии, тем более она удаляется от современников, возводя между собой и зрителями преграды в виде текста и облика героев. Сегодня в Петербурге вы можете увидеть сразу две версии «Ромео и Джульетты»: спектакль Галины Ждановой в «Театре на Литейном» и постановку Галины Бызгу в Большом театре кукол. Премьера спектакля БТК — в котором, кстати, нет ни одной куклы, состоялась летом. Удивительным в каждой постановке кажется не только нахождение режиссёром некоего нового смысла, но и сочетание актуальности и шекспировской глубины.

В спектакле Галины Бызгу практически все роли играют вчерашние студенты СПбГАТИ курса Руслана Кудашова, и действие наполнено картинами из современной жизни. Сцена драки Монтекки и Капулетти проходит под режущие биты светомузыки. Движения актёров дробятся светом, а электронные ритмы создают шумовой драйв драки. Эффект «сегодня» дополняют костюмы героев, похожие на оранжевые комбинезоны рабочих, и кожаные заклепки, браслеты и ошейники, которыми щедро увешаны «братва». Сцена на балу ничем не отличается от танцев в клубе, и даже алкоголь Ромео потягивает из жестяной банки.

Перевод Осии Сороки также способствует приближению великой трагедии к нашим дням, делая текст Шекспира более простым и образно ёмким. Так что у зрителей практически не возникает ощущения дисгармонии, когда эти парни «с района», закончив разборку, начинают говорить стихами.

Однако сказать, что режиссёр просто перенёс место действия в наши дни — значит, ничего не сказать. Спектакль равно принадлежат как современности, так и эпохе раннего Возрождения (сценография Василия Семенова, художник по костюмам Наталья Грошева). Отсюда — длинные платья женщин, их головные уборы, похожие на чалму, карнавальное буйство чувств, неуёмность ненависти и чистая сила любви, возникшая на заре жизни и потому уверенная в своей правоте. И, конечно, королева Маб (Виктория Короткова). Создатели спектакля назвали её Чумой. В черном трико и с выбеленным лицом, резкостью движений она похожа на чертенка, а необычной красотой — на фею. Эта Маб то ли шутя, то ли всерьёз ткёт мистически-прекрасную сеть, в которой каждый герой оказывается лишь марионеткой.

Молодым актёрам удалось очень достоверно воплотить в жизнь дух Ренессанса — он оказался близок их собственной юности, полной надежд и веры в победу добра. Наталья Сизова (Джульетта) и Алесь Снопковский (Ромео) играют именно такую любовь, и, глядя на них, не возникает сомнения в её «настоящести».

Когда смотришь спектакль Галины Бызгу, не раз вспоминаются сцены из фильма 1996 года База Лурмана «Ромео+Джульетта», где действие тотально погружается в современную Америку. Но там, на мой взгляд, шекспировский текст в устах обычных ребят кажется неким китчем. Для спектакля БТК характерен, напротив, синтез двух эпох.

Несмотря на кажущуюся простоту и прозрачность концепции спектакля, в нём есть одна загадка. Какую роль в судьбе юных влюблённых играет колдунья-чума Королева Маб? Почему, когда Джульетта качается на качелях в ожидании вести от Кормилицы, радостная и влюбленная, её раскачивает Маб? Почему, впервые увидев Ромео, Джульетта неуверенно вопрошает «судьба?», а из угла сцены слышится шёпот Маб: «судьба…»? Почему Маб подталкивает к брату Лоренцо неуверенно стоящего в дверях Ромео? И, наконец, почему она почти всё время присутствует на сцене, не видимая, однако, никем из героев? Она — всего лишь театральный персонаж, красиво соединяющий элементы в одну длинную цепь, или же — сама судьба, руководящая происходящим, тем самым ходом истории, из-за которого суждено погибнуть влюблённым, павшим жертвой междоусобной распри? Для меня это так и осталось загадкой спектакля…