Новый спектакль компактен — всего час с четвертью — и производит впечатление проекта, рассчитанного на вечер одноактных постановок: сперва «Фарс. Мажор», затем антракт с коньячком и икоркой, дефиле по зеркальным холлам (они после капремонта театра страсть как хороши), потом еще что-нибудь культурное, минут так на 40-50.

Однако и такой не утомительный хронометраж — фактически режиссерский подвиг: пьеса поляка с французским паспортом Славомира Мржека «В открытом море», написанная в 2001, послужившая литературной основой постановки — это всего несколько (а именно, девять) страниц коротких реплик: не более чем минут на 30, если растягивать слова и передвигаться по сцене, никуда не спеша.

Режиссер (и исполнитель одной из главных ролей) Андрей Носков основательно переосмыслил жесткую, почти глумливую притчу об обреченности главных европейских ценностей — демократии, гуманизма, христианской морали. В первоисточнике сюжет двигают три мужчины в элегантных черных костюмах, с торчащими из верхних карманов пиджаков белыми платками. На Большой Конюшенной на сцену вышел клоунский «профсоюз», состоящий из семи активистов обоего пола.

Увеличение числа действующих лиц и снижение их драматического статуса до откровенно комедийного позволили из черной философской притчи сделать нечто совершенно иное. А именно, цветастый театральный анекдот на тему социальной катастрофы, щедро приправленный репликами, позаимствованными из российской новостной «злобы дня» и расцвеченный откровенно антрепризными ха-ха.

Корабль, перевозивший массу пассажиров (в том числе, цирковых артистов), затонул. Спаслись только клоуны, которых мотает по открытому морю. Голод и жажда делают свое дело, и участники этого вынужденного круиза как-то незаметно для самих себя (а на самом деле — с мягкой подачи героя, которого исполняет Андрей Носков) приходят к мысли, что было бы неплохо подкрепиться в пути — съесть кого-то из попутчиков. Так начинается интересный и поучительный аттракцион, призом в котором оказывается жизнь.

Разумеется, почти каждый человек мнителен, внушаем и управляем и порой очень похож на флюгер, полностью отдавшийся ураганной воле чужого мнения. Все это — аксиома коллективного бессознателного. И если бы «Фарс. Мажор» был об этом, смотреть его было бы минимум скучно. Но обличительный пафос первоисточника, облеченный в первоначальную абсурдистскую упаковку антигуманных аппетитов действующих лиц, уступает место «несерьезному» балагану — ну, какой спрос с клоунов, этих общественных фриков, постоянно переводящих серьез жизни на язык дурацких ярмарочных вскриков?!

Во всех «острых» моментах развития истории конфликт решается как бы понарошку. Вместо пугания зрителя резиновым кинжалом и лужей бутафорской крови режиссер показывает, что все мы оказались в «лодке», в которой все решают не мышцы, а — коммуникации: кто смог доказать собственную «несъедобность», тот и плывет дальше, до следующего приступа голода у сотрапезников.

Спектакль получился сбалансированным по «сахару» реприз и «горечи» морали. Актуальные сегодня (и откровенно устаревшие уже завтра) приметы нашей действительности, упоминаемые в тексте спектакля, скорее всего, из него быстро исчезнут, что только пойдет ему на пользу. На сцене останется лишь кинетическая миниатюрная модель нашего условно человеческого общества, где почти у каждого персонажа есть своя история, наблюдать за которой так же интересно, как и за богатыми, даже роскошными, сценическими костюмами и за изобретательным, суперпрофессиональным актерским гримом.

Чувствуется, что популярные комедийные актеры, плывущие в лодке «Фарс. Мажора» (Алексей Васильев, Александр Шпынев, Алиса Полубенцева, Анастасия Пижель, Алина Мурзагалиева, Егор Щедров и Дмитрий Гоголин) имеют основательную антрепризно-сериальную «подготовку». Притом что все, кроме «морского» почтальона, пару раз появляющегося из-за кулис, находятся на сцене с первой и до последней секунды представления, ощущения психологической монотонности происходящего отсутствует напрочь. Для эстрадно-драматического формата это — желанная победа над материалом, вид доброжелательного и изобильного берега после очередного социального кораблекрушения.