/опыт рекламного ролика/

Вы еще не видели? Нет, Вы в самом деле ещё этого не видели? Не может быть. Срочно бросайте все дела и спешите в театр!!! Ах, сегодня никак не получится? У Вас генеральная уборка и муж некормлен? Какие пустяки по сравнению с тем, чего Вы себя лишаете… Одно название должно Вас заинтриговать.

Только сегодня и только на этой сцене!

Акош КЕРТЕС

МЫ ВСЕ ЛЮБИЛИ ЕГО

Пьеса /!/ в двух действиях

Постановка В. С. Суслова

Художник — М. Ф. Китаев.

Вы увидите то, чего на сцене театра В. Ф. Комиссаржевской еще никогда /по крайней мере, на нашей памяти/ не было, — спектакль, где героя нет, а есть только героини. Только дамы. Их четыре. Они все любили его. Матушка — сына. Ханна — бывшего мужа и талантливого актера. Анна — опять-таки мужа и знаменитость. Роза просто Корнеля Кошаи. Как Вы, наверное, уже догадались, он — всего один. Он умер месяц тому назад, погиб в автомобильной катастрофе. И вся любовь в прошлом. Остается только вспомнить о ней и задним числом выяснять отношения — кто из них четырех его на самом деле любил.

Вы увидите НЕОБЫЧАЙНУЮ, СНОГСШИБАТЕЛЬНУЮ историю из жизни артистов /и их домашних/, Вы, конечно, полюбите и будете сочувствовать этим милым, обаятельным, симпатичным женщинам. Вы их, конечно, узнаете и про себя будете называть примерно так: благородная героиня, разлучница, интеллигентная старушка и простушка.

Если Вы боитесь, что, сообразуясь с требованиями сегодняшнего дня, Вам покажут серьезную, "острую" вещь, которая потребует от Вас решать вместе с ее героями важные современные проблемы /их Вам с избытком хватает на работе!/ — Ваши опасения совершенно напрасны. Ничего не бойтесь и приобретайте билет! То, что вы увидите, будет так же далеко от реальной жизни наших современников, как история, скажем, Анжелики. Разница только в том, что упомянутая Анжелика проживала в… надцатом веке, а Ханна, Анна, Матушка и Роза — в нашем с вами, и не в Париже, а совсем рядом — в Будапеште.

Многое в этом спектакле НЕ покажется Вам примитивнозлободневным, сделанным на потребу дня. Например, Вас наверняка удивит такой факт, как беспрерывное употребление спиртных напитков всеми героинями спектакля и, в особенности, Ханной. Это теперь не модно, подумаете Вы, так же, как и облака сигаретного дыма, окутывающие первые ряды партера. "А мы не гонимся за модой", — могут ответить Вам создатели спектакля. И ответят — хотя бы костюмами действующих лиц.

Вам нипочем не догадаться по внешнему виду Анны, хозяйки табачного ларька и магазинчика готовой одежды, что она лучше всех чувствует современную моду. А ведь именно поэтому кинорежиссер Салаки пригласил Анну делать костюмы для своего нового фильма. По внешнему виду Анны Вы зато можете понять другое — как НЕ надо одеваться, если не хочешь быть похожей на "примитивную делячку" /интересно, есть ли такое слово в русском языке? — вопрос к переводчику/.

Вы увидите, как выглядит роскошная квартира преуспевающей актрисы /вероятно, что роскошной она кажется только нам, у "них" это вполне средний вариант, подумаешь, два этажа и бесчисленное количество комнат!/. Многочисленные безделушки, пуфики, неизбежная шкура на полу, — когда раскроется занавес и Вы увидите сей интерьер, он не покажется Вам незнакомым, напротив, Вы подумаете, что когда-то жили там — настолько часто видели подобное в спектаклях из заграничной жизни.

Впрочем, с этой квартирой не все гладко. Когда знаменитый артист Корнель Кошаи уходил из этой квартиры к новой жене, он забыл переписать свою половину на имя Матушки. /Вторая половина принадлежит его первой жене Ханне, которая так и осталась в ней жить с Матушкой/. Ситуация не из приятных, ибо когда на сцене появится Анна, владелица табачного ларька и вдова Корнеля Кошаи, Вам с первой минуты станет ясно, что такая женщина не приходит просто поплакаться, как ей горько и одиноко, такая женщина приходит отнимать, выцарапывать, добиваться. Чего? Своей половины квартиры, конечно, чего же еще. Эта всепобеждающая бесцеремонность, хватка лавочницы, привыкшей командовать, Вам демонстрируется с самого начала, чтобы сразу все стало понятно. Непонятно только, как эту даму мог полюбить интеллигентный, тонкий Корнель Кошаи, каким он предстает нам в словах женщин — пусть сломавшимся, но идеалистом. Возможно, роль Анны таила в себе и более тонкие и интересные ходы, но борьба за жилплощадь — это как-то понятнее, ближе нам, что ли.

И известной актрисой быть плохо — слишком многим приходится жертвовать во имя искусства. И хозяйкой табачного ларька быть плохо — если будешь делать "все" для любимого человека и забросишь дела — непременно разоришься. Может, лучше всего оказаться на месте домработницы Розы — любить ни за что, просто так, ничего не требуя взамен, даже любви?.. Но Корнель все-таки погиб. Не удержали. Ни одна из них спасти не смогла. Значит, ему была нужна другая женщина? Но какая? Может, об этом заставляет задуматься спектакль?

И все-таки, почему именно сегодня, именно про это? И именно так? И именно эта пьеса? Конечно, проблема эмансипации и антиэмансипации не исчезла, она существует, но никаких принципиальных решений театр не предлагает и ничего нового в эту тему не вносит. Этот спектакль мог возникнуть и пять, и десять лет назад — с той же двухэтажной квартирой во всех подробностях, с теми же героинями, с теми же истериками и исповедями. И с теми же проблемами.

А в зрительном зале намного больше половины составляют женщины. Молодежи почти нет — зрительницы большей частью ровесницы героиням спектакля. Забежать по дороге из магазина, повздыхать — вот это квартира, вот это наряды, живут же люди… И снисходительно улыбнуться — мне бы ваши проблемы. А для чего же тогда театр, как не для ваших и наших проблем? Может быть, для демонстрации мод и последних новинок западного и отечественного дизайна? Неужели сегодня могут возникать подобные риторические вопросы? Как хочется, чтобы они не возникали…