В № 2 журнала "Представление", в рубрике "Манифесты" мы печатали манифест институтского клуба авторской песни. В этом номере мы сочли своим долгом опубликовать тексты наших бардов как таковые. Помнится, в начале своего существования "Представление" предполагало /или предполагал?/ и звуковые, и видео-выпуски /см. № 1/. Расставание с иллюзиями становится лейтмотивом нашего журнала, а песни мы печатаем без звука и изображения…

М. Новицкий.

* * *
Прости меня сегодня:
Транжирил я весь день
И вел себя свободно
Вела, точнее, лень.

Будильник утром ранним
Уж как меня будил,
Под ухом барабанил,
Но в темя получил.

Меня, обнявши нежно,
Оправдывала лень:
"Успеешь ты, конечно,

Начать свой трудный день.

Куда спешить? Не к спеху.
И так все хорошо."
А мой трамвай уехал.
А поезд мой ушел.
И песня не допета,
Не сказаны слова,
И кружится планета,
И кругом голова…

И вновь я проклинаю
Себя и лень свою
И снова обещаю,

Что завтра допою.

* * *

Я понял недавно, я тоже сосна.
Но не та, что родилась в лесу,
Та, что держится в камне на круче одна,
Но я как-нибудь это снесу.
Я сосна…
Оттого, что я с ветром был близко знаком,
Оттого, что на солнце дурел,
Сто надломов, ожогов на теле моем,
Но другим бы я стать не хотел.
Мне не быть кораблем, под смычком не рыдать,
Хоть ты плачь, хоть ты пой, хоть кричи,
И для дома, где можешь ты мебелью стать,
Я сгожусь лишь дровами в печи.
… Я сосна.
И пускай ты в краю, среди стройных берез.
Я так рад, что ты с ними дружна,
Но смотри иногда на высокий утес,
Только помни, я тоже сосна.
.. . Я сосна.. .
——————

* * *

Если от бед некуда деться
И тупик в делах твоих,
Мы применим последнее средство,
Это средство — "на троих".
Мы решим вдруг все проблемы
И веселья, и жилья,
И не важно, где мы, с кем мы,
Где твоя и где моя.

Нет людей беспечней в мире
И в дороге нет нужды,
Ну, а этот, что в мундире,
Может, дать ему… воды?
————

* * *

Я вижу осени приметы
И холод чувствую в душе.
Благодарю тебя за лето,
За то, что не придет уже.

Зимой, наверно, вечерами
Его я буду вспоминать,
Как старый день прощался с нами,
Шла ночь, и новый день опять.
И нашу крышу, в будке нашей
Наш телефонный аппарат,
И три засушенных ромашки,
И белой ночью Летний сад.
Иду к себе, а ночь крепчает.
Холодный ветер, ты не дуй,
А то уже не согревает,
Как одолженье, поцелуй.

* * *

Друзья! Я вас люблю.
Я рад, что вы нашлись.
Я прошлое рублю,
Счастливой стала жизнь.

Да, иногда грублю,
Психую иногда,
Но вас я всех люблю,
Да будет так всегда.

Бежит за часом час
Сегодняшнего дня.

Все чудно! Я у вас,
А вы есть у меня.

С. Пронин.

* * *
Мы даруем ярлычки
И расклеиваем лычки,
Чтобы в предстоящей стычке
Знать, где знать, где дурачки.
Совесть — черная дыра
Знает, где искать подспорье,
И уходит со двора
От греха.
Мол, мне пора
И не выждав до утра,
К нам на сонное подворье
Черное приходит горе.
Эй, давай, запевай!
Что нам горе? Ерунда!
Слезы — мутная вода
И не результат труда.
Только слабости — награда
И от этого досада!
Мы рассчитываем жизнь,
Как получку — до копейки.
И готовимся в тузы,
Умираем на скамейке.
И вселенская тоска
Заселяет наши души
Быт облезлый мозги сушит
Рубль и водка сердце душат.
А потомство замки рушит.
А потом разъезжий дом
И пустыня за окном.

* * *

По Неве уходит лед,
Как разбитый пароход.
Склянок звон в смятенье вод
Под мостами хоровод.
Время бремени забот
И звучанья лучших нот —
Вряд ли кто его вернет.
По Неве уходят сны,
Ночи сизые весны

Поглощает навсегда
Их свинцовая вода.
По Неве уходит жизнь
В русле каменном бежит.
Льдинки — острые ножи,
Их попробуй удержи.

* * *

Нас всех объемлет ночь одна,
Когда в беспарусном полете
Корабль любви сожжен дотла,
И память плоть не обрела,
А без нее вы не живете,
А только бредите без сна.
Ваш слух подводит вас сполна,

Когда, порвав тугие нити
Чудесных струн, вы больно мстите.
И ваш восторг застрял в зените,
И грезится вам тишина.
Но это — ложь! Вас ждет война,
Немая, вечная вина.
И всех объемлет ночь одна.

Д. Якимов

Песня странствующего комедианта.

Кто я? Простой комедиант…
А ты король, простой король,
Раз у тебя другой талант,
Другая жизнь, другая роль.
Кого ценить, кого любить,
Кого винить, кого судить,
Кого убить — решать тебе,
Но только, господи прости! — 
Не становись мне на пути —
Потом не оберешься бед.

А повозка скрипит и плетется вперед,

От короны до плахи один поворот,
И смеется народ, и рыдает народ,
Получит поворот от господских ворот,
Он идет ко мне,
Только правды нет.
Тут как в зеркале просто и радость, и стон,
А какой-то историк винит меня в том,
Дескать, смел бы не слишКом,
советовал лишь
Поменьше думать о том,
Что будет потом.

Я лгу? — Конечно же я лгу,
И что с того — я верю сам
И от расправы не бегу.

Я горд в тебя, а смел… в отца,
Да, я безбожник и урод,
Я возмущаю твой народ,
Но ты молчишь — наверно, прав
Я по профессии дурак,
Но средства нет от этих врак
И от бессонниц до утра.

Я трус? — Наверное, я трус,
Но это крест и это хлеб.
Мы злы, пока желудок пуст,
А он таков так много лет.
Но я растаптываю страх
На уголечках от костра,

Его на дерзость разменяв,
Я безнаказан, ибо так
Тиран нуждается в шутах,
И ты не сможешь без меня.

"А может быть это огромный аквариум,
А мы только скромные местные жители,
Растения, рыбы, улитки и дафнии,
Снующие в поисках корма и воздуха.
И в странном сожительстве жертвы и хищники
Разумно свою регулируют численность,
Раз выхода из кислородного кризиса
Другого не видно, не стоит и мучиться,
Работай себе плавниками и жабрами,
Покуда тебя незаметно не слопали,
Греби-ка отсюда и в благополучии
Заройся в ракушки, песок и помалкивай…"

Так шлепал беззвучно губами отвислыми
И тупо водил осоловелыми фарами
По банке с водой Человек Одомашенный.
А в банке стеклянной жила в одиночестве
Печальная рыба и, глядя на комнату,
О чем она думала, кто ее ведает…
"А может быть это…"

Рассуждение о взаимоотношении битой посуды, счастья и любви.

Сервизы для чего? Для того, чтоб бить на счастье.
А счастье это что? Любовь и новенький сервиз.
И мы его берем и грохаем на части
В итоге ни сервиза нет, ни счастья, ни любви.

Итак, любви нет, и счастья, к счастью, впрочем, тоже.
Чтоб счастье без любви — так это надобно суметь,
Мы мчимся в магазин, а вдруг да и поможет,
И там берем сервиз, чтобы хоть что-нибудь иметь.

Фарфор или хрусталь… да это ж бешеные деньги,
Но твердо знаем мы, что счастье все-таки в другом,

И мы с тобой могли бы жить на загляденье,
Вот только о другом, ни сном, ни духом все кругом.

И Пушкин все же прав, а с нас и этого довольно.
В какие облака из этой суеты не рвись,
На свете счастья нет, но есть покой и воля,
А там, где нет и их, есть деньги на сервиз.

Войдешь в окно, а выйдешь
Через дверь и душу
Унесешь с собою.
Где же вы теперь,
Когда моих достанет
Сил тюрьму разрушить
Самую большую
Из моих потерь.

Где же ты, душа моя?
Кто тебя сгубил любя?
Я окажусь от храма,
Чтоб в аду найти тебя.

Пускай листок обычный,
Что скреплен
Росписью кровавой
Сохнет на столе.
Я преступлю все клятвы,
Но тебя я встречу,
Мне дороги этой
Хватит на сто лет.