/нехудожественное впечатление о нехудожественном произведении ИЛИ нехудожественное произведение о нехудожественном впечатлении/

Ехали долго, бессмысленно, вяло.
Кто-то откуда-то что-то читало…
Кажется, был это вечный Мольер,
А декламировал местный премьер…
Ехали долго и долго читали…
Нас укачало, мы очень устали…
Час… или два… или, нет, полчаса
Вдоль "Мизантропа" текли голоса…
В общем, приехали. Тьма и руина.
То ли помойка, то ль жизни картина…

Символ о символ запнулся во тьме —
Скучно и тошно тут сделалось мне.
В кадре старуху ловили жестоко,
Жизнь трактовали вполне однобоко,
Мальчика мучили, чтоб, например,
Тысячу раз произнес он: "Мольер"…
Средь настоящего хлама и сора —
Как настоящая — склока и ссора:
Слёзы актрисы и хам-режиссёр,
Вроде — подвижник, а видно — позёр…
Ну, а потом! Описать я не в силах
Тот монолог об ужасных насильях:
Держит актриса свой фотопортрет…
Вот, надругались над ней в десять лет,
Вот — в восемнадцать, затем — в девятнадцать…

Сколько же можно, пардон, надругаться?
Муж, гинеколог, дружок-наркоман…
Вроде как правда, а смотришь — обман…
Впрочем, потом, на осенней природе,
Этой актрисе и роль дали, вроде.
Только какая тут роль может быть?
"Мне б, — говорит — хоть ребенка родить…"
Дальше плясали артисты и пели,
Что-то кричали, о чем-то шумели,
Мутный экран отражал эту муть,
Сильно хотелось вдохнуть и вздохнуть,
Но на экране бессмысленно, странно
Что-то отплясывал сам Юхананов,
Мутно сиял его радостный глаз,
С ним Мизантроп бацал простенький джаз…

В воздухе пахло не серой, а пылью,
Жизнь не казалась ни фильмом, ни былью,
Очень хотелось скорей выйти вон —
И позабыть "Особняк" словно сон…