Нельзя сказать, чтобы театры в нашем замечательном городе появлялись, как грибы. Видимо, климат не тот… В Москве иначе: сверху капает — снизу растет и множится… В Ленинграде и сверху и снизу ничто не колышется. Несколько лет не появляется театр под руководством Э. Горошевского, никак не возникает театр самостоятельных работ, не может найти себе пристанища В. Малыщицкий, медленно "обживается" театр в Пушкине под руководством В. Егорова, не имеет помещения С. Спивак, и начальство все время ссылается на то, что Б. Эйфман тоже без помещения — и ничего… Словом, тихо, вяло, спокойно. Если бы наш журнал имел силу, мы бы сильно пожелали Ленгорисполкому принять то экспериментальное положение о театрахстудиях, которое принято Мосгорисполкомом и действует с ноября в Москве. Но мы — орган рукописный, и потому можем приложить руку немногому. Поэтому, узнав, что — вопреки общему положению дел — в Ленинграде открывается Камерная опера под руководством Ю. Александрова, мы попросили Н. Маркарян более подробно рассказать об этом театре посредством интервью. Была даже сделана фотография беседы Ю. Александрова с нашим полпредом, но по техническим причинам мы представляем только одну Н. М., а творческое лицо руководителя нового театра должно появиться в вашем воображении после прочтения беседы, Может, технические накладки иногда и нужны?….

Надежда Маркарян

Около десяти лет ютятся в разных театрах Ленинграда камерные оперные спектакли. Их отсчет начался с "Колокольчика" Г. Доницетти в постановке Ю. Александрова. Изящный, остроумный "Колокольчик" был признан лучшей работой оперного сезона 1978-1979 годов. Тогда же ленинградское телевидение записало спектакль на пленку. Неоднократно показывала его и Первая программа.

Событием следующего года вновь стал камерный оперный спектакль: "Медиум" Менотти, постановка А. Петрова. Потом появились "Влюбленные обманщики" — версия "Аптекаря" Гайдна в театре Музыкальной комедии (режиссер В. Воробьев); "Тайный брак" Чимарозы в Оперной студии консерватории (режиссер Т. Карпачева); "Моцарт и Сальери" РимскогоКорсакова, "Рите" Доницетти в Ленконцерте (режиссер Ю. Александров).

Главной чертой этих постановок была раскованная театральность. Ничего не оставалось в них от традиционного оперного спектакля-концерта, непонятного и чопорного зрелища. Под обаянием театра преображалась серьезная, готовая к "Строгому" искусству публика, и, раскрепостившись, легко входила в контакт с актерами.

Но камерным постановкам трудно жилось в городе, приходилось путешествовать из зала в зал. Поэтому появлялись они стихийно, и вскоре исчезали. Необходим был стационарный театр.

Вопрос о его существовании решался долго — и вот названа дата: 20 июня станет днем рождения Ленинградского Камерного музыкального театра. Об этом — беседа с Ю. И. Александровым, художественным руководителем будущего коллектива.

Мы "спрятались" в самом неприметном уголке театра им. Кирова, но Александрова все равно разыскали и отвлекли: о чем-то опрашивали, пытались куда-то увести.

Н. М. Юрий Исаакович, я вижу, что в Кировском театре у Вас очень много работы. Теперь прибавляется Камерный. Придется "разрываться"?

Ю. А. Став художественным руководителем Камерного музыкального театра, я остался очередным режиссером театра им. Кирова, где сейчас начал репетиции моцартовского "Дон-Жуана". Но думаю, что никакого творческого "разрыва" не будет. Я не противопоставляю большую и камерную оперы. Это одно искусство, с одними законами, и в Камерном театре отнюдь не ищу особой сферы приложения сил. Мои некамерные спектакли "Дон Прокопио", "Дон Паскуале" будущий "Дон-Жуан" вписываются в линию поисков "Колокольчика" и "Риты". Малые постановки для меня — составная часть работы в большой опере.

Другое дело, что большая опера в силу массивности своего "организма" не так мобильна, "зациклена" на определенном материале. В результате образуется огромный неизведанный пласт: оперы Россини, Чимарозы, Бриттена, Менотти, молодых ленинградских и московских композиторов. Вот с них мы и начнем.

Кроме того, "неповоротливость" большой оперы исключает полемичность репертуара. А Камерный театр уже на следующий год готовит в одном спектакле "Директора театра" Моцарта и "Венский карнавал" Сальери.

Н. М. И тем Н. М.нее, Н. М.лая сцена Кировского театра, а самостоятельный театр. Значит, дело не только в репертуаре?

Ю. А. В Кировском театре — по разным причинам — не все хотят работать с необходимой мне мерой отдачи. А в Камерный потянулись те, кому интересно работать именно со мной. В процессе репетиций у нас сложилась новая система взаимоотношений. Поэтому и атмосфера особая: не считаем времени, сил. В плане художественном, музыкальном — мы единомышленники.

Н. М. Давайте возвратимся к началу. Кто это "мы" и сколько вас?

Ю. А. Концертмейстеры Ленконцерта Э. Блюмина и Н. Горбенко давно занимались постановками камерных опер: приглашали режиссеров, работали с актерами, "озвучивали" спектакли вместо оркестра. Они и пришли в театр первыми.

Есть и свой оркестр, 18 человек. Точнее будет называться Ансамбль солистов Камерного музыкального театра. И вот вокалист пока только один — С. Ткаченко. Появятся — будут еще, нет — нет. Мы не спешим, но со временем рассчитываем на постоянную труппу в 10-12 человек. Будут и приглашенные, работающие в разных театрах: Кировском, Малом, Оперной студии, Музыкальной комедии, Ленкорцерте. Все на договорах: режиссеры, дирижеры, певцы, оркестранты. Договор на спектакль. Работаем в полную силу, если кто-то нас не устраивает — расстаемся. Постоянные работники — только директор, завпост, машинист и "воспитатели" труппы: режиссер Т. Карпачева и дирижер Л. Корчмар.

Н. М. Договорная система выходит за рамки организационной структуры, становится творческим принципом, потому что гарантирует от самоуспокоенности и халтуры. Эта часть программы нового театра ясна. А каким Вы видите будущий театр в целом?

Ю. А. Актерским, у нас все будет замыкаться на актере. Актер подчиняет себя сложному комплексу пластических, музыкальных, концептуальных задач — Т. Карпачева и Л. Корчмар будут следить за тем, чтобы никакая схема его не сковывала. Я исповедую принцип "плохих актеров не бывает" (разумеется, возможности голоса не в счет). И должен доказать его плодотворность работой в Камерном театре. Для этого многим приходится рисковать — бросать актера "из огня да в полымя". Не беру на амплуа, привлекаю тех, кто театром не занимался — артистов филармонического отдела Ленконцерта. Уже работаем с В. Гирдюк, В. Муравьевым, В. Сельдюковым.

Н. М. Современный оперный театр страдает от отсутствия целостной системы актерского мастерства. Каждый режиссер использует свой "рецепт". И в "Колокольчике", и в "Рите" всем актерам "уютно". Как Вы добиваетесь такой органики?

Ю. А. Я не очень верю в перпендикуляр действия к музыке. Создавая спектакль, стараюсь существовать только в музыке.

Это для меня не просто звуки, а драматургия со своей сложной системой действия. Актер органичен тогда, когда роль строится по законам внутреннего развития музыкальной драматургии.

Н. М. А с чего Вы, режиссер, начинаете постижение этих законов?

Ю. А. Существуют два метода работы оперного режиссера: грамотный и "безграмотный". Я пользуюсь последним. При грамотном методе режиссер, приступающий к постановке, читает много книг об эпохе, композиторе, либреттисте. Потом рецензии на ставившиеся спектакли. А потом думает над концепцией. Но поскольку он уже задавлен информацией, то думает скорее о том, чтобы не оказаться хуже, не повторить кого-то, быть оригинальным. Все это называется "застольным" периодом. И только после него режиссер слушает музыку. "Безграмотный" метод иной. Я ничего не читаю, пока не пойму, что в музыке. Ставлю запись. Хорошо, если не понимаю языка. Если произведения не знаю совсем — еще лучше. Сейчас многие режиссеры отказались от знакомства с оперой путем чтения партитуры. Ведь опера — это эмоция: культурная, оформленная, "грамотная". Естественно хочется, чтобы первое впечатление было эмоциональным. Часто слушаю музыку и сразу записываю спектакль.

В оперной драматургии может быть все одинаково, в ней — система "нервных узлов и окончаний", действенных пиков. Вот за них я и "зацепляюсь", они — опорные точки будущего спектакля, объект моего изначального пристального внимания. А уже потом, когда есть отношение, когда сложилась концепция, заглядываю в книги, интересуюсь тем, что создали другие. Тогда же начинаю работать с партитурой. Много времени уделяю встречам с дирижером, выработке единой режиссерской и дирижерской концепции спектакля.

Н. М. Юрий Исаакович, среди многих проблем оперного театра одна почти совсем не решается в большой опере. Я имею в виду соотнесенность постановки с сегодняшним днем, с восприятием и психологией зрителясовременника. Связь оперного спектакля со временем, важна ли она для вас?

Ю. А. Когда я ставил "Сказки Гофмана" Оффенбаха, все выстраданные мною мысли о судьбе художника, о сложности его существования вошли в спектакль, и он получился современным. "Дон Паскуале" в Минске построен на сегодняшнем отношении к шутке. Романтический "положительный" герой превращается в ханжу и бездельника, потому что молодость — не пропуск в счастье. А за ним, кроме молодости, ничего нет.

Я не ищу специально произведений с современной темой, а стараюсь найти ее в любимых партитурах. Не всегда материал дает прямой выход на сегодняшние проблемы, но в хорошей драматургии он обязательно есть. Построить действие под углом современности — задача режиссера. Такой "перпендикуляр" я приветствую.

Н. М. Тогда публика может надеяться на живые, проблемные спектакли. Что же покажет театр в последние дни сезона своим первым зрителям?

Ю. А. Мы открываемся пятью вечерами. Кое-что войдет из старого: "Медиум"; спектакль из одноактовок Доницетти: "Рита" и "Колокольчик". Специально к открытию театра готовим "Сокол" Бортнянского в новой редакции, где авторской осталась только музыка, а текст максимально приближен к нашему времени. Главный герой, лицо от театра, должен помочь разобраться в происходящем, он — связующее звено между той эпохой и современностью. Готовим вечер Пуленка: "Дама из Монте-Карло" и "Человеческий голос" с Л. Казарновской. А в день открытия покажем представление в двух частях. Первая часть — средневековая пастораль ХIV века "Игра о Рабене и Марион" Адама де-ля Аля. Это — истоки жанра, первоопера. Обработка средневековых мелодий сделана композитором И. Шумиловым, аккомпанировать будет ансамбль подлинных инструментов: продольные флейты, колесные арфы, лютни. Вторая часть сочинение, последняя точка которого поставлена всего месяц назад: опера по рассказу В. Шукшина "Верую", композитор В. Пигузов. Способы сценического существования разные, а актеры будут играть одни и те же. Изящный рыцарь в первом спектакле — пьяный поп во втором, прелестная пастушка из пасторали во втором спектакле моет пол. Первое представление охватывает семь веков истории оперы, и декларирует наш принцип актерского театра.

Н. М. И в конце расскажите, пожалуйста, как удалось осуществить идею Камерного оперного театра. Ведь вопрос о его создании обсуждался давно, но все время упирался в материальные и организационные трудности.

Ю. А. Воплощение этой идеи оказалось возможным с приходом в Ленконоцерт нового руководства: директора В. С. Лагутенко и художественного руководителя В. А. Суцепина. Они заинтересовались нашим предложением, поддержали нас, "присмотрели" помещение — бывший Юсуповский театр, принадлежащий ныне Дворцу культуры работников просвещения. Дирекция Дворца выразила встречное желание, и две фирмы на паях заключили договор, согласно которому и открывается Ленинградский Камерный музыкальный театр. Хочу подчеркнуть, что мы специально не придумывали никаких оригинальных названий — пусть "вывеска" будет незатейлива и проста, а содержание значительно и интересно.

Н. М. Маленький зал, в котором "поселится" театр, очень любим ленинградцами. Что бы ни значилось в афише: литературные, симфонические вечера, встречи с актерами или концерты художественной самодеятельности, попасть всегда трудно. Конечно, это помогает, но и обязывает…

Ю. А. Зал бывшего Юсуповского дворца, кроме огромной популярности у ленинградцев, имеет еще и давние традиции музыкального театра. Здесь пели Глинка и Даргомыжский; шли репетиции первого акта "Ивана Сусанина"; дирижировал Направник. Такая преемственность особенно ответственна, с сознанием этой ответственности мы и начинаем работу.