Э. Гиззатова. «15 172». MOÑ.
Режиссер-хореограф Анна Щеклеина, художник Алиса Гулканян, исполнитель Ильдар Алекбаев

15 172 — номер, который получил Ильдар Алекбаев в СПИД-центре, когда узнал о своем диагнозе десять лет назад. Это количество человек с подтвержденным ВИЧ-статусом в Республике Татарстан на тот момент. 15 172 крупным шрифтом проецируется на задник сцены в спектакле, поставленном на Театральной площадке MOÑ.

«15 172» — ретроспективный взгляд Ильдара на свою историю получения ВИЧ и внутреннюю борьбу за принятие диагноза. Театральный автофикшн устроен как откровенный монолог, как изнурительная тренировка, как мотивационное шоу-выступление, как танцевальный баттл с самим собой.

И. Алекбаев в спектакле. Фото А. Салаховой

В этом году спектакль вошел в программу Третьего всероссийского Форума-фестиваля социального театра «Особый взгляд», который проходил в Москве. Показ был на основной сцене Электротеатра Станиславский. Черная сценическая коробка, проекция и простой свет, беговая дорожка. Ожидая начала, зрители сидят в задымленном зале, где в глубине сценической площадки — так, что издалека и не сразу приметишь, — Алекбаев, в черных шортах и с голым торсом, склонился коршуном на беговой дорожке. Его первые движения — размашистые и угловатые взмахи руками. Он выламывает их как огромные крылья. Тусклый верхний свет выделяет мускулы, кости и жилы на его спине. Вскоре в такт взмахам начинает звучать музыка. Ритмичные биты поднимают Ильдара, и он начинает бежать по дорожке, периодически срываясь в разные пируэты. Сойдя с трудно выносимой дистанции, он продолжает двигаться на полу. Пританцовывает на полусогнутых ногах, поглаживает себя по бедрам и торсу, отправляет воздушные поцелуи, складывает руки в сердечко.

Комично сексуальная пластика снижает возможный в случае еще не начавшегося разговора о ВИЧ пафос. Как интонационный, так и драматургический. В дальнейшем, когда Ильдар заговорит, партнерствующие в спектакле слово и движение будут воздействовать по-разному: то дополняя, то оттеняя звучание и влияние друг друга. Веселый стендап сменяется отчаянным и устрашающим танцем. Легкие летящие па — сухой протокольной реальностью. Контрастные ритмы и интонации переключают внимание и не дают потеряться в череде событий хоть и короткого (50 минут), но нарративногоспектакля.

И. Алекбаев в спектакле. Фото А. Салаховой

В начале своего монолога (драматург Эндже Гиззатова) Алекбаев признается: бег — не его спорт. Стоящая на сцене дорожка становится символом пути, который проходит Ильдар, встретившись с диагнозом. Она неумолимо несет и приводит в изнеможение Ильдара, как болезнь, забирающая силы. Но лента может крутиться медленнее и порой останавливаться, стоит только нажать нужные кнопки. Подобно инфекции, которая поддается контролю благодаря медицинскому лечению.

Но если бегать Ильдар так и не научился, то довольно рано он осознал свою выносливость, которая помогает ему в главном деле его жизни — танце. Ильдар сравнивает танец с сексом, рассказывая, как он переспал с ВИЧ-положительной девушкой. В истории о том, как проходила та ночь, он шутит о своем неумении флиртовать и описывает детали встречи, сопровождая их чувственной пластикой. Все время от начала спектакля на заднике транслировался счетчик, и вот на этом рассказе он остановился на числе 15 172 — в ту ночь Ильдар получил ВИЧ. Красный свет заливает зал. Ильдар с животным оскалом пускается в телесную импровизацию (режиссер-хореограф Анна Щеклеина). Динамичные пружинистые движения сменяются дергаными и хаотичными, злорадная улыбка срывается в насмешку — Ильдар выходит в глубь зала, словно ищет жертву.

И. Алекбаев в спектакле. Фото А. Салаховой

Положительный статус Алекбаев принимает не сразу. Рассказ об этом появляется на видео, которое проецируется на задник. Ильдар рассказывает, что однажды обнаружил в сети сообщество ВИЧ-отрицателей, где утверждалось, что диагноза не существует. Поверив убедительным текстам и фильмам, он отказался от лечения. Начав чувствовать себя хуже — ударился в религию и эзотерику. В этот момент монолога Ильдар на сцене отчаянно бьет ладонью по заднику, словно пытаясь закрыть рот себе на видео. Но ничего не выходит, и рассказ продолжается. Во всем повествовании этот эпизод — единственный, что зафиксирован в записи, он всегда одинаков. Все остальное в спектакле, пусть и следующем драматургическому каркасу, — подвижное, разворачивающееся здесь и сейчас. Однажды воспроизведя историю отрицания диагноза, Ильдар может изменить только способ ее телесного проживания в каждом новом спектакле. Но не сам факт. Из-за отказа от терапии у него появились температура, сыпь, пропадали слух и обоняние. Ломаные хаотичные движения Ильдара на сцене, сопровождавшие записанную на камеру историю, становятся все более плавными. Тяжесть тела то и дело склоняет к полу, но широкие взмахи рук и амплитудные изгибы торса поднимают его и продолжают счет на экране. Ильдар возобновил прием лекарств.

По итогам «Особого взгляда» спектакль «15 172» стал его визиткой — в следующем году он отправится с гастролями на региональный фестиваль и будет показан вне конкурсной программы. Вместе с ним визиткой стал спектакль «Это не я, это мое тело» ANYbody theatre, монологи шести девушек о (не)принятии своего тела в формате vogue-дефиле. Все это примеры свидетельских спектаклей, где актеры являются донорами историй и говорят от первого лица. В инклюзии (которую следует понимать шире, чем включение людей с инвалидностью в общество, — как равноправное существование разных в едином поле) есть принцип, который гласит: ничего о нас без нас. И правда, никто не расскажет о том или ином опыте лучше и честнее, чем носитель этого самого опыта. Не примеряя далекую от реальности роль, а говоря от своего лица.

И. Алекбаев в спектакле. Фото А. Салаховой

В случае с «15 172» это еще и общественно значимо. Проблема распространения ВИЧ у нас остается крайне острой. В 2022 году Россия вошла в топ-5 стран с самой высокой скоростью распространения инфекции. И хотя, по данным этого года, количество новых случаев идет на спад, разговор о вирусе иммунодефицита человека во многом остается табуированным. Ближе к финалу спектакля Ильдар Алекбаев подчеркивает: число на заднике (которое так и продолжает увеличиваться) было бы меньше, зараженных было бы меньше, если бы мы могли говорить. И театр в этом случае выступает в качестве места для форума.

Чаще всего для разговора о ВИЧ со сцены используют именно документальный, автофикциональный (пришедший из литературы) формат. Художники работают со своей биографией, фиксируя реальность сквозь призму собственной жизни. И сохранение субъектности в этом процессе оказывается важным перформативным жестом (Эрика Фишер-Лихте среди свойств перформативности выделяла, следуя термину «перформатив» Джона Остина, действенность слова и всякого презентуемого жеста). Осмысление своего опыта через предъявление биографических фактов во всякой форме становится действенным актом. Опыт не просто опубличивается, предъявляется, но оказывается заявлением.

Так чем заканчивается заявление Алекбаева? Он говорит, как сильно изменилась его повседневность, когда он принял свой ВИЧ-статус. Восхождение на Эльбрус, занятия вокалом, новые проекты, среди которых этот спектакль. Перечисление достижений завершается мотивационной речью. Ильдар складывает беговую дорожку в стойку (теперь она оказывается кафедрой), встает за нее, набрасывая на себя голубую мантию. И под песню «Oh Happy Day» кричит, как проповедник, о том, что важно ценить каждый миг. Он открыто подражает культуре афроамериканского госпела, тем самым иронически остраняя патетику момента. Речь и увеличивающаяся громкость песни заводят зрителей. Хлопки и возгласы превращаются в общий танец, который организует Ильдар.

В 2006 году Театр. doc совместно с Театром им. Йозефа Бойса выпустил спектакль «Заполярная правда» по пьесе Юрия Клавдиева — пример работы с темой ВИЧ в поле документального, несвидетельского театра, — побывавший на многих фестивалях. В его основе интервью с ВИЧ-позитивными жителями Норильска. Из этих интервью складывается парадоксальная картина вполне себе счастливого мира — с обретенной свободой и интенсивностью жизни, пришедшими к людям вместе с диагнозом. В спектакле, который поставил Георг Жено, актеры, игравшие ВИЧ-положительных, предлагали зрителям выпить чаю из их кружек. Так эмпирически демонстрировали бытование мифа о передаче ВИЧ через слюну. Провокация не срабатывала: обаятельные актеры никакого отторжения не вызывали. Так и в «15 172» харизма Ильдара, его подтянутое пластичное тело презентуют не вполне типичную ситуацию. «15 172» не преследует цели рассказать о профилактике ВИЧ, разоблачить мифы или же поведать поучительную историю. Он прослеживает движение мыслей и ощущений человека с открытым статусом. И здесь это движение кажется вполне бодрым, восходящим. Но эта легкость — узница формы и интонации, которые следуют за желанием не видеть в театре повторение неприглядной реальности. Якобы ее и так достаточно. На деле же у всякого привлекательного, светлого сценария есть изнанка. И в этой истории об этом не дает забыть растущее число на заднике. Расчет не окончен.

Август 2024 г.