«Педсовет».
Театральный проект 27.
Режиссеры Елена Калаганова, Йолдыз Миннулина, Анастасия Радвогина

Энергия этого спектакля напоминает сеанс бойкой групповой психотерапии. На сцене учителя, которые говорят о своем опыте, в зале — тоже по большей части учителя и родители, живейшим образом реагирующие на каждое слово. Судя по открытости реакций, по теме есть что сказать чуть ли не каждому взрослому. Спектакль-изнанка, в некотором смысле исключающий учеников из процесса, предлагает взглянуть на учителя, его истинное лицо, его роль, его частную жизнь изнутри.

Петербургская премьера «Педсовета», инициированная в рамках «Театрального проекта 27», — классический пример театра горожан, любопытного направления в театральной практике последних лет. Реальные люди, обладатели социально значимых профессий — таксиста, врача, — собирают спектакль с помощью театральных профессионалов. Его предметом становится подлинный и легко экстраполируемый в широкие массы опыт, и понятно, что переживания, например, доктора заведомо ближе публике, чем переживания условных ювелира или метеоролога. При этом любой театр горожан крайне сложен технически: на сцене оказываются не профессиональные артисты на зарплате, а любители — одно только согласование их графиков почти непосильная задача. В случае петербургского «Педсовета» вообще удивительно, что спектакль добрался до второго показа — правда, спустя почти полгода.

Сцена из спектакля. Фото А. Сухинина

Идея «Педсовета» родилась в Казани и была воплощена там благодаря усилиям создателей площадки MON. Сам по себе сложный эксперимент стал экспериментом в квадрате — в рамках любопытной театральной франшизы казанские авторы перенесли весь спектакль в петербургский контекст, пригласили семь петербургских учителей и, конечно же, вынуждены были полностью перепридумать спектакль. Петербургский «Педсовет» оказался продуктом самостоятельным и самобытным — главным образом благодаря личностному наполнению самих учителей.

Против ожиданий, учительский визави в спектакле — не родители, не ученики, но искусственный интеллект. Заменит ли он когда-то учителя — вот вопрос. Он и сейчас не дремлет и с металлической интонацией задает вопросы. Публика еще рассаживается, а учителя уже в действии. На сцене — легкие белые кубы с одной черной гранью. Они — способ коммуникации, возможность отвечать на вопросы, сообщать миру о своем выборе. ИИ беспощаден и лишен всякой эмпатии, как и положено искусственному интеллекту. Он спрашивает о попытках суицида у учеников, опыте занижения оценок, выставления оценок за красивые глаза, количестве выпитых чашек кофе, помощи родственников при проверке тетрадей. Перед учителями выстраиваются пирамиды из кубов, а иногда они вместе вставляют кубы в общую стену, сколько могут дотянуться. В результате возникает не самая объемная, но все же шокирующая картина учительского быта. Каждая из петербургских учительниц — а в спектакле они самого разного возраста и профессионального профиля — думала об увольнении, троим хочется плакать по утрам, у всех не меньше четырех (а у кого-то целых шесть) рабочих чатов, четверо ставили оценки не по своей воле, большинство видит у себя признаки профессионального выгорания. Этот статистический заход действует более чем отрезвляюще. К тому моменту, когда первая из учительниц начинает монолог о непростом пути к сердцам учеников своего первого воспитательского класса, публика полностью проникается тяжелой судьбой педагога.

У петербургского «Педсовета» несколько идеалистический заход отчасти потому, что исполнительницы, большинство из которых мечтали быть учителями с детства, а некоторые даже являются детьми учителей, в спектакле не соприкасаются с территорией реального конфликта. Его отголоски — в робком, среди прочих, вопросе ИИ к взрослым зрителям о том, кто так и не простил своих педагогов. Сцена «Педсовета» отдана учителям и только им, и они существуют не в формате педсовета, где речь об отчетах и успеваемости. Это, скорее, форум, сходка сестер по ордену. И хотя учителя перебрасываются фразами, в которых сквозит разница во мнениях, по настоящему острым баттлом оказывается диалог Анастасии Малковой и Полины Винокуровой о том, что такое личное пространство педагога и должен ли учитель быть учителем круглосуточно.

Сцена из спектакля. Фото А. Сухинина

Закладывая в структуру спектакля роль ИИ, профессиональная команда постановщиков (Елена Калаганова, Йолдыз Миннулина, Анастасия Радвогина) стремится обеспечить дух спонтанности, и потому все показы разные — в подборе вопросов, в придумывании ситуаций, из которых учителям предстоит найти выход. При этом невозможно не отметить, что дебютирующие в роли актрис преподаватели держатся и смотрятся на сцене не просто хорошо: копируя привычную ситуацию перед учениками, они впервые предстают перед взрослым классом и, используя профессио-нальную выучку, оказываются в состоянии раскрыться и высказаться о своем. Со свойственной педагогам напористостью они легко общаются с публикой, задают вопросы, вызывают зрителей к микрофону, дают спонтанные оценки — и неминуемо завоевывают аудиторию с прямолинейностью и мастерством хорошего учителя, стремящегося донести до неразумного ученика свой предмет. Несмотря на характер «сходки», у спектакля есть и далекая, на сегодняшний день вряд ли достигнутая цель — изменить образ учителя именно в глазах учеников, для которых он все еще не совсем человек. Но реальные ученики пока еще не зрители этого спектакля, а жаль.

Сцена из спектакля. Фото А. Сухинина

У «Педсовета» будет сложная сценическая судьба: раз за разом собирать занятых по горло актрис-учительниц и придумывать им новые обстоятельства — задача непростая. Но реализованный проект уже в выигрыше — во-первых, идея театральной франшизы оказалась возможна в формате театра горожан, во-вторых, немедленный отклик учительской аудитории (а за педагогами могут последовать и другие профессии) показал, насколько востребован подобный диалог с публикой.

Ноябрь 2023 г.