«Еще один поход хитроумного идальго Дон Кихота Ламанчского и его верного оруженосца Санчо Панса, а также их старых и новых знакомых в ожидании конца известных времен, или Просто Дон Кихот». Пьеса Н. Федоровой по мотивам романа М. де Сервантеса.
Театр «Суббота».
Режиссер Кирилл Люкевич, художники Александр Мохов, Мария Лукка

«Дон Кихот» Кирилла Люкевича — спектакль-ситком. Непривычно большой (как его название), он строится как мини-сериал из девяти глав — серий-двадцатиминуток. В нем есть что-то повседневное, от «Друзей» или «Теории большого взрыва», сатирическое от «Коня БоДжека» и сказочное от «Времени приключений».

Витиевато-громоздкий текст Настасьи Федоровой насыщен юмором и многословием в подражание Сервантесу. Сюжетом спектакля становится не каноничная история испанского писателя, а выдуманное продолжение, серия еще одних приключений Дон Кихота и Санчо Пансы в исполнении Александра Лушина и Владислава Демьяненко.

«Дон Кихот» Люкевича соответствует всем сериальным канонам. В нем есть свой незамысловатый и запоминающийся опенинг в исполнении Глашатая (Иван Байкалов) на укулеле, а в интермедиях, предваряющих каждую новую главу-серию, Глашатай дает краткий пересказ, что было в прошлых сериях — двух томах Сервантеса.

Ситкомы, ситуативные комедии, в отличие от других сериалов, не обладают захватывающим сюжетом, их линия строится на бесконечном генерировании комических положений. Примерно по такому же принципу написаны главы для спектакля «Субботы». Дон Кихот и Санчо в каждой главе встречают новых персонажей: тех, у кого проблемы и кому надо помочь, — принцессу Доротею (Валерия Ледовских), вечно идущую в несуществующую страну, Пастушка(Никита Памурзин), лишившегося своих овец; антагонистов — Дульсинею (Анастасия Полянская), слезно просящую не пускаться в бессмысленные фантазии, испанскую инквизицию (Владимир Абрамов), заставляющую купить индульгенцию, Рыцаря Зеркал (Григорий Сергеенко), стремящегося стать селебрити; и, конечно, того, кто должен помочь самим героям, — Глашатая, персонажа, который легко впрыгивает в структуру повествования и выпрыгивает из нее.

Их «путешествие» в поисках подвига, череда встреч — роуд-муви на одном месте. Дон Кихот и Санчо Панса так и не сдвинутся дальше автобусной остановки, хотя время будет идти, а за их плечами меняться слоганы рекламных билбордов, но главное, что герои проделают огромный внутренний маршрут. У рыцаря нет цели, есть только путь, и этот путь — делать видимым все дурацкое, средневеково дикое и сохранять в себе человека, даже если реальность показала, что это бессмысленно. Каждую главу Дон Кихот начинает фразой «Скорее, Санчо, настало время подвигов», чему Санчо выносит неутешительный вердикт: «Оно давно ушло, сеньор». Дон Кихот отказывается от подвигов в классическом понимании этого слова — его развоплощение из средневекового рыцаря в задающего вопросы бытию человека Нового Времени начинается с первой главы: на протяжении всего спектакля Дон Кихот будет избавляться от своих гремящих неудобных и, в общем-то, нелепых лат, пока не останется в одном исподнем.

В интонации спектакля режиссер находит хрупкий баланс между интернетными «мотивашками» и трагическим экзистенциализмом с игрой Дон Кихота и Санчо Пансы в камни без существующих правил. Отказ Дон Кихота от сражения с Рыцарем Зеркал — это и есть подвиг и борьба, их сизифов труд.

Эти двое — типично непохожие и взаимодополняющие персонажи мультвселенных, как Финн и Джек, Рик и Морти, — наивный мечтатель-романтик и его приземленный и слишком рациональный компаньон. Владислав Демьяненко, герой-любовник, мистически-загадочный Мэкки-нож в «Опере нищего», становится комическим простаком, Санчо Пансой с простоватым говором и смешными понурыми усами. Образ его, конечно, гораздо сложнее, что делается особенно ясно в седьмой главе. Монолог Санчо Пансы с просьбой вернуть ему камень глупости перекликается с трагическим осмыслением сегодняшней реальности: «Я знаю, что не способен на подвиг, но от этого знания мне стыдно, неловко жить». Перед бедным крестьянином неожиданно разверзлась бездна жуткой несправедливой жизни и всеобщей инертности. Санчо прав: пришли не новые времена, а конец всех времен. И кроме них с Дон Кихотом, кажется, никто не хочет этого осознавать. Рыцарская миссия Дон Кихота — пробуждать людей вокруг, но, по верному замечанию Санчо, это пробуждение мучительно жестоко. Оно не позволяет жить прежней счастливой жизнью своего маленького мирка.

Кажется, что Дон Кихот Александра Лушина не делает совершенно ничего, застывает, глядя куда-то вдаль, в туманное неясное будущее. За весь спектакль его герой не совершает ни одного классического подвига, как и у Сервантеса. Он романтически возвышен в своих тирадах о высокой любви и честности и этим смешон. Главная задача Дон Кихота — транслировать гуманистические идеалы, за которые, как в главе с инквизицией, можно и поплатиться. Самому Лушину, поющему «Спасительные сеансы блага и добра», эта роль подходит как нельзя кстати.

Фирменные лушинские песни возникают и в спектакле «Субботы». Рассказывая Санчо Пансе испанскую рэп-сказку о братьях, убивших своего брата и забывших закопать палец, Дон Кихот показывает окружающему миру фак и настаивает: «Если соберешься хоронить себя настоящего, закапывай совсем глубоко, чтобы пальчики не торчали». Он настоящий рыцарь, потому что не изменяет себе и своей совести. С точки зрения циничного реализма эти двое — наивные дураки, по-овечьи блеющие и разыгрывающие между собой забавные сценки. Они бесконечно возводят воздушные замки, но таким образом сохраняют в себе Человека.

В восьмой главе, построенной в духе артхаусного бэд-трипа, главные герои превращаются в осла Серого и коня Росинанта. Как справедливо утверждается в этой главе, человек перестал (или так и не стал) быть мерой всех вещей и даже животные оказываются умнее и проницательней среднестатистических людей-Великанов, устраивающих в пятой главе-сне бытовой кошмар, семейные разборки настолько бесчеловечные, что убивают собственного ребенка.

Тема смены эпох и мировоззрений становится во главе безобидной комедии, наполненной шутками, мемами и анекдотами. Кирилл Люкевич стилизует «Дон Кихота» под средневековье. Однако за основу берет не историческое средневековье, а попсовое представление о нем. Отсылки к картинкам и мемам одного из самых популярных российских медиапроектов «Страдающее средневековье» можно увидеть как в изображениях на билбордах и занавесах на авансцене, так и в мизансценах героев. Перед зрителем предстают уже ставшие классикой сюжеты: дамы, святоши, продающие индульгенцию, камень глупости. Безумный босховский мир захватил тренды. Представление о средневековье как о диком дремучем периоде переносится на современную реальность. Томные девицы, чудаковатые рыцари и упоротые животные помещены в узнаваемую реальность XXI века, с современными проблемами и характерным поведением общества. Сегодняшний день показывает, что общество так и не переросло стадию темных веков, Новое Время с его гуманизмом и антропоцентризмом растворилось, как мираж, в грязи средневековых междоусобиц.

Дон Кихот Александра Лушина верит в прекрасную Испанию будущего, и, хотя, скорее всего, этот подвиг уже невозможно совершить и она никогда не настанет, нельзя не надеяться и не сохранять себя настоящего, который готов сложить оружие, спорить с несправедливостью, видеть мир таким, какой он есть, жестоким и ужасным, и показывать этому миру средний палец. Рай в конце концов настанет, в это нельзя не верить каждому сегодняшнему Дон Кихоту.

Октябрь 2023 г.

В статье использованы картинки из проекта «Страдающее Средневековье»