Э. Кочергин. «Жизель Ботаническая».
МХТ им. А. П. Чехова.
Режиссер Никита Кобелев, художник Нана Абдрашитова

Собираясь писать рецензию на новый спектакль МХТ, открыла книжку рассказов Кочергина и уже не смогла оторваться, пока не дочитала до конца, настолько захватывает эта простая и подчеркнуто не «литературная» проза «рисовального человека». Роман «Крещенные крестами» популярней, конечно, но мне милее эти короткие зарисовки о послевоенной жизни Ленинграда, покалеченного и травмированного, но выжившего. Легендарный сценограф, соавтор лучших спектаклей Большого и Малого драматических театров Эдуард Кочергин с наблюдательностью художника выхватил из серой мути конца сороковых годов фигуры отдельных «человеков», инвалидов, сирот, горемык, лишенных нормальности быта и уклада, однако с какой-то удивительной сентиментальной настойчивостью мечтающих о добре и красоте, о возвышенном и прекрасном. Сам будучи польским сиротой, детдомовцем и бродяжкой, Кочергин смог вернуться в послевоенный Ленинград еще подростком и обнаружил, что внутри пережившего клиническую смерть города живет искусство, порой странное и искореженное, но обнадеживающее. Рассказы Кочергина терапевтически поддерживают потому, что в них без колебаний утверждается связь между человеческим и возвышенным, неважно, через что проникающим в земной нечистый мир. То через глупую немецкую куклу в подвенечном наряде, то через масленичные гуляния, кладбищенские могилки, хоровое пение под баян, а то и через привычный городской пейзаж из колоннад итальянцев Росси-Растрелли. Жестокая и подлая реальность опрокидывает человека на самое дно, но есть сила, его оттуда спасающая, — вот главная тема сочинений Кочергина. А то, что подтверждением является его собственная биография, придает его прозе особую убедительность. К тому же он изумительно владеет особой разновидностью письменного сказа, с неожиданно употребленными странными собственными словечками, использованием приблатненной и народной лексики.

Сцена из спектакля. Фото А. Торгушниковой

В Москве рассказы Кочергина поставлены впервые (роман Олег Кудряшов ставил в Театре Камбуровой). Инсценировку сделал постановщик спектакля Никита Кобелев. Теперь он питерец, с июня — главный режиссер Александринки, но до того — человек вполне московский (хотя и родом из Набережных Челнов), ученик Олега Кудряшова, соратник Миндаугаса Карбаускиса, биографически никак не связанный с Петроградской стороной, не вдыхавший воздуха питерских контрастов. Кочергина он уже ставил однажды — правда, не в театре, а на радио, сделав аудиоспектакль «Крещенные крестами». Но сейчас, как говорит режиссер, появился запрос на что-то более светлое, душевное, поэтому для малой сцены МХТ была выбрана «Жизель Ботаническая», самый мелодраматический рассказ Кочергина.

Однако, делая свою инсценировку, Кобелев счел нужным дособрать сюжет с помощью нескольких других рассказов, чтобы раздвинуть «рамки одной конкретной истории, сделав ее более объемной». В результате компактная быличка о том, как артель проституток с Петроградской в течение нескольких лет опекала дочку своей погибшей товарки и дождалась ее дебюта в партии Жизели на выпускном в Вагановском училище, превратилась в хронику трудных женских судеб военного поколения. Спектакль раскрывает обстоятельства жизни каждой из артельщиц — довольно подробно описывая то, что с ними случилось до выхода на панель у Ботанического сада. Это действительно раздвигает «рамки истории», но в то же время лишает ее легкости и сентиментальной радости.

Нана Абдрашитова, художник спектакля, придумала декорацию, в которой структура инсценировки получает визуальное подкрепление: каждая из шести девушек-героинь получает свою сцену-коробку: у каждой есть свой платяной шкаф, у кого зеркальный, у кого обычный, кому-то достался узкий, как гроб, а кому-то шикарный, резной, с завитушками. Эти шкафы-чемоданы с нарядами, безделушками и прочими бытовыми вещами кажутся то комнатами в огромной коммуналке, то ложами в театре, то коробками для больших кукол. Образ очень яркий и выразительно театральный — та часть спектакля, которая более всего запоминается.

Сцена из спектакля. Фото А. Торгушниковой

Кажется, материал «Жизель Ботанической» должен быть очень востребован театрами, ведь его героини — женщины, что дает возможность сразу нескольким актрисам разного возраста, которых всегда в театрах чуть больше, чем ролей, показать свои возможности. В спектакле МХТ Ульяна Глушкова, Надежда Жарычева, Полина Романова, Ксения Теплова, Юлия Витрук получают каждая по сольной партии. На первом плане заразительная Светлана Колпакова в роли главы артели, которой Никита Кобелев подарил самую подробную биографию, целиком взятую из рассказа «Житие Лидки Петроградской». Поскольку сказовые интонации Кочергина изъять из его прозы было бы преступлением, актрисы не столько разыгрывают ситуации, сколько читают текст, представляя своего рода литературную композицию в костюмах. Их одежда играет важную роль в спектакле. Героини на сцене постоянно переодеваются, то разоблачаясь до белья — целомудренного и одновременно кокетливого набора из корсетов, чулок и атласных лифчиков в духе сороковых, то принаряжаясь для выхода в театр в шляпки и меховые горжетки (художник по костюмам Марина Бусыгина). Единственный артист в этом спектакле Артем Соколов, похожий на молодого Вертинского, играет всех «безмудых» партнеров женского коллектива, войной, чумой и голодом лишенного нормальных мужчин, артистично преображаясь то в усатого морячка-жениха, то в баяниста, а то и в кота, во всех ролях сохраняя нейтральную бестелесность.

Сцена из спектакля. Фото А. Торгушниковой

Спектакль, нарядный и театрально выразительный, оказывается серией эффектных сцен в духе кабаре, иллюстрирующих довольно печальные и даже трагические перипетии жизни неунывающих жриц любви. Зрители, уже готовые умиляться и посмеиваться над гротескными персонажами, так афористично описанными автором, внезапно оказываются перед такой бездной страдания, что уже не до улыбок. Вот Лидка-подкидыш, выращенная чухонской семьей и второй раз осиротевшая, когда приемных родителей отправили в лагеря за финское происхождение, счастливо выходит замуж, но не успели отыграть свадьбу, как начинается война. А после нее бравый усатый муж возвращается разрушенным инвалидом-пьяницей, которого надо тянуть на себе до смерти. Девочка-сиротка продана соседями за бутылку водки в бордель, а когда товарки грубо надругались над ее детскими мечтами, она сходит с ума. Удачливая красотка, медовая женщина Екатерина Душистая больше всего любит песню «Катюша», она тоже вернулась с войны, причем вернулась богатой, буквально взобравшись на вершину властной пирамиды, так как принимает на своей широкой кровати исключительно генералитет и партийное начальство. Все это как-то мало соответствует идее светлой доброты, которую обещают анонсы. И публика растерянно затихает, не понимая, как реагировать.

П. Романова (Аришка Порченая). Фото А. Торгушниковой

Да, девочка в балетной пачке однажды появится на сцене, и вслед за ней, выполняющей балетные упражнения, вся артель встанет к станку, подражая воздушным движениям. Потом Жизель будет танцевать на маленьком телевизионном экране, где-то высоко, сбоку, это, в общем, уже неважно, свою роль она сыграла, ведь спектакль не о ней, он о тех, кто тоже мог бы вспорхнуть, да не судьба. Главный сюжет уже сыгран, и он — не о воплощенной мечте и не о добрых самаритянках с ленинградской панели. Мечтами дыр в душах не заткнешь, да и бедняжку Жизель с ее «лошадиным искусством» в Башкирском театре не ждет, скорей всего, ничего хорошего. Но не надо больше о грустном. Шкафы захлопываются. Аплодисменты.

«Жизель Ботаническая». Сцена из спектакля. Стерлитамакский драматический театр. Фото из архива театра

Вспомнила о другом спектакле по тому же рассказу, поставленном в далеком городе Стерлитамаке Дмитрием Егоровым. Егоров, режиссер как раз из Петербурга, с юных лет знавший Кочергина, был первым, кто начал ставить его рассказы. Еще в 2006 году он сочинил для ведущей актрисы Тбилисского русского театра им. А. С. Грибоедова Ирины Мегвинетухуцеси моноспектакль из трех рассказов — «Василий Петроградский», «Жизель Ботаническая», «Ангелова кукла». Примерно тогда же в БДТ на Малой сцене им был сделан спектакль, куда вошло еще несколько историй — «Капитан», «Мытарка Коломенская», «Светописец». Так что материал ему знаком очень хорошо.

В стерлитамакском спектакле, премьера которого состоялась в январе 2021 года, Егоров ограничился именно сюжетом о Жизели, не углубляясь в психологическую или социальную сферу. Действие, которое разыгрывали семь актрис, одетых художником Константином Соловьевым в нарочито одинаковые, скучные советские платья, построено как концерт городского фольклора на сцене дома культуры. Спетые под неизменный баян уличные романсы и блатные баллады, с их нерушимой мелодраматической верой в триумф чувства над прозой жизни, создали точный фон для главного сюжета: счастливого случая, превращения несчастной сиротки в звезду, в солистку балета. Балет был вершиной советского искусства, символом возвышенного, нематериального, классического, сродни сталинским высоткам, в которых закладывалась попытка через архитектурную ритмичность дисциплинировать хаотический человеческий мир и, взметнув в вертикаль, возвысить его, не думая о цене. Исковерканные войной женщины, зарабатывающие совсем не романтическим способом себе на хлеб, живущие в самом низу социальной лестницы, через свою питомку достигают этой самой вершины, становятся к ней причастны.

«Жизель Ботаническая». Сцена из спектакля. Стерлитамакский драматический театр. Фото из архива театра

В спектакле Русского драматического театра Стерлитамака вполне материальная подопечная артели Гюля Ахметова появляется на сцене, более того, в финале она реально танцует партию Жизели (Гюлю играет артистка балета Розалина Ягафарова) в натурально белой пачке. Так что у артельщиц в результате все получилось, родные им низовые народные жанры, надрывающие будничные души, чудесным образом переплавились в высокую классику, а нищие петроградские набережные незаметно перешли в улицу Росси, искусство победило прозу жизни. Зрители плачут, переживая простой упоительный катарсис. Что как раз очень по-кочергински.

Октябрь 2023 г.