Танец. Книга размышлений: Сборник эссе / Под редакцией Дениса Мережковского. М.: Masters, 2023. Фонд содействия развитию балетного искусства Дианы Вишневой при поддержке Школы Masters и лично Полины Богдановой

Уже обложка издания «Танец. Книга размышлений» будто намекает, что будет и красиво, и печально. Сияющий голографический щит обтянут тончайшей, хрупкой, похожей на папиросную бумагой. Предмет, который победно выглядит на витрине, в руках оказывается уязвимым, требующим особого подхода и деликатности. Великолепие и хрупкость как стороны медали.

ОСКОЛОК БЫЛОГО

«Танец» можно принять за фотоальбом. Книга состоит из эссе хореографов и артистов. С ними соседствует и иногда доминирует множество снимков постановок, которые «Контекст» привозил в Россию. Так складывается побочный, внешний сюжет книги.

Несмотря на то, что основная тема издания — мысли практиков о танце, из-за тесной связи с фестивалем и структуры, фото бесконечных зарубежных спектаклей сложно не думать, что сборник фиксирует, каким «Контекст» был девять лет из своих десяти (книга посвящена круглой дате) и каким он, вероятно, в ближайшее время не будет. Модный, глянцевый, дорого выглядящий фестиваль для тех, кто хочет смотреть в России высококлассный (или обсуждаемый, как пойдет) танец со всего мира.

Свой проект Диана Вишнева сделала, когда практически облинял «золотой век» балета в российских театрах. Ее поколение артистов уже перетанцевало спектакли всех западных величин, которые приезжали сюда, но еще осталось в силе. Об этом есть пронзительный сегодня абзац в эссе Вишневой «Точка X», которое начинает книгу: «…мы застали легенд золотого времени советского балета, которые находились в расцвете своих педагогических сил. <…> Мы попали и в новое время, когда все границы стирались и появлялись возможности изучать современную западную хореографию. Нам выпал шанс не только наблюдать, но и проживать переломные моменты в истории, искусстве и эстетике. Какие-то хореографы долгое время существовали для меня только на замыленных VHS-кассетах, которые мы засматривали до дыр в школе. <…>…В Мариинском театре появился Форсайт, в репертуар пришли постановки Ноймайера, Баланчина, Роббинса, и постепенно стало ясно, что все возможно».

Потом пресловутое «окно возможностей» стало прикрываться. Театры медленно становились консервативнее, «давайте купим самое влиятельное, даже и непонятное публике» сменилось на «давайте возьмем хиты». Сама Вишнева «поняла, что должна работать с хореографами напрямую, что это… путь». Девять лет она и ее фестивальная команда обеспечивали приток тех самых величин и молодых звезд европейской хореографии. «Контекст», несмотря на ценность его Конкурса молодых хореографов, работавшего с российскими постановщиками, был прежде всего международным смотром.

Книга во многом дает в последний раз оглянуться на этот этап. Уже год, как фестиваль перешел полностью на местный рынок, работает с выпускниками Конкурса, ставит как огромная независимая проектная компания современного танца. А на фото — спектакли Матса Эка, Марты Грэм, Ханса ван Манена и многих других. Их можно было ждать, любить, критиковать, задавать вопросы, ухмыляться по поводу того, насколько это современная хореография и чьи вкусы она отражает. Но именно они были «лицом» фестиваля до 2022 года. «Танец» дает всем, кто следил за «Контекстом», не только познакомиться с хореографами, но и вспомнить, какими были эти десять лет, какую среду создавала команда.

МЫСЛЬ СФОРМУЛИРОВАННАЯ

Диана Вишнева, презентуя книгу, сказала, что для нее это во многом — способ подумать, что сделало ее поколение. Если не брать буквально пару человек, которые явно старше балерины, авторы — действительно ее ровесники из разных стран. Любопытно, что портрета поколения, скорее, как раз и не вышло. У всех свои темы, свои способы о них думать, свои сильные и слабые стороны даже в рамках одного эссе. Кто-то предстает как мыслитель, кто-то — как человек, создающий автопортрет в искусстве, кто-то — как крепко стоящий на земле ремесленник, тот, кто владеет инструментарием профессии и в ее терминах описывает мир.

Пожалуй, бoльший эффект «Книга размышлений» может произвести на тех, кто ходил на «Контекст» не по профессиональной обязанности, а по желанию, — на зрителей. Это обаятельное, харизматичное, убедительное в своей прямоте и вере в танец произведение, шанс прочесть обнадеживающие и дружелюбные слова. Для кого-то в сложные времена оно может превратиться в якорь. В книге много обаяния конкретных людей, есть цитаты, которые так приятно перенести в соцсети и выглядеть знатоком танца, его философии и психологии. Но ровно до тех пор, пока не начинаешь задавать вопросы.

Например, Марко Геке. Его работы несколько лет назад буквально захватили ведущие европейские сцены. Карьера в феврале 2023 года некрасиво, бесславно споткнулась о скандал, который устроил сам хореограф, буквально измазав в фекалиях критика, нехвалебно отозвавшуюся о его работе. Без знания о происшествии, о том, что написала Вибке Хюстер о премьере, и как Геке напал на нее за «предвзятый отзыв», его эссе выглядит смелым заявлением человека, который идет своим путем. «Когда я начал ставить сам, я был как чистый лист бумаги — мои балеты рождались во мне и были лишены любого подражания. Мне хватало смелости делать то, что я хотел, никого не копируя», «…Публика далеко не всегда понимала мой язык, возможно, он ее даже раздражал, потому что был не похож на то, что они видели раньше. Иногда меня даже освистывали, но в каком-то смысле для меня это был комплимент» — все это смотрится несколько иначе, когда горделивый образ, который Геке рисует сам, соседствует с новостями о какашках его таксы на лице критика и отстранении от руководства Ганноверским балетом.

В момент, когда возникает сомнение, портрет автора может покрываться мелкими трещинами, — и похожим образом, несмотря на интересные мысли, работают многие эссе в издании. Особенно те, которые замахиваются на глубину мысли. Текст Гийома Коте и вовсе назван «Философия». В нем танцовщик и хореограф вдумчиво рассуждает о Сартре, как пришел к его работам, почему это нужно перевести на язык танца, — и все бы хорошо, если не спрашивать себя, а был ли так интересен спектакль «Бытие и ничто», который стал, собственно, результатом обращения к французскому экзистенциалисту. Поэтому, возможно, чем дальше читатели будут находиться от танцевальной «кухни» и меньше знать о героях, тем интереснее им будет «Книга размышлений»: череда мыслителей предстанет во всем великолепии.

Для «внутреннего», профессионального потреб-ления самыми любопытными могут оказаться довольно простые тексты. Балерина Орели Дюпон, сдержанно рассуждающая о работе с равной себе артисткой и постановке «B/olero», в которой она танцевала с Вишневой («…Это как встреча двух обычных людей, двух личностей, двух художников, работающих вместе над чем-то новым. И поверьте, работали мы до седьмого пота»). Хореограф Алонсо Кинг с замечанием о схожести природы музыки и танца и том, в каком именно смысле тело артиста может быть инструментом («…Музыка и танец — это одно и то же. Благодаря им любая мысль композитора или хореографа становится видимой и слышимой. <…> …Музыкантов я считаю танцовщиками, а танцовщиков — музыкантами, умеющими играть только на одном инструменте — своем теле»). Забавные и открытые в своей прямоте рассуждения хореографа Эрика Готье о страхе перед танцем («многие не ходят в балетные театры, думая, что они там все равно ничего не поймут»), методах борьбы с ним и заметки о связи собственного зрительского опыта и постановок («я всегда отталкиваюсь от того, что мне самому было бы интересно увидеть из зрительного зала»). Наконец, развернутое эссе Ольги Пона о сотворчестве с артистами и взглядах на нарратив в танце («…В каждой большой танцевальной фразе, в том, как она построена, уже присутствует драматургия. В том, как она начинается, развивается, заканчивается, как окрашена эмоционально, как работает с понятиями динамики, темпа, смены уровней, паузы, масштаба движений — во всем этом и заложена танцевальная драматургия»).

Эти моменты внутри текстов или целые высказывания помогают увидеть, насколько разные подходы к танцу существуют, как именно иначе может работать голова человека, который ставил спектакль. В каком-то смысле это опыт коммуникации и потенциального доверия. Увидев вновь спектакль конкретного автора, можно вспомнить ее или его слова и точнее понять, как устроен мир на сцене.

КАРТА МЕСТНОСТИ

Свой маленький мир есть и у «Книги размышлений». Ключ к нему — уже упомянутое эссе «Точка Х» Дианы Вишневой.

Оно устроено как личный, впускающий в закулисье текст и в то же время как карта. В нем упоминаются спектакли, которые встретятся позже, в фото или в репликах хореографов, и раскрываются обстоятельства. Как началась работа с N, почему, а главное, как постановка такая-то попала на «Контекст», как ее готовили.

Вишнева здесь, как и на фото с непривычно растрепанными волосами, предстает не Великой Балериной, одной из звезд 2000-х и 2010-х, а живым, со своими волнениями, со своим голосом, человеком. Местами трогательным, местами наивным, местами полным рабочего запала, местами верящим в лучшее. Через это эссе можно лучше понять и идею книги — артистка, которая много думает сама о профессии, показывает, что балетные умеют не только танцевать, — и ее могущую сперва показаться высокопарной структуру — эссе называются «Поддержка», «Личность», «Любовь» и тому подобными понятиями, которые часто пишут с большой буквы.

Это книга, которая родилась из веры в танец, в его силу и умение объединять людей. При таких исходных данных можно позволить себе чуть больше пафоса, чем «полагается». В конце концов, балет — искусство небудничное. Почему бы размышлениям не отразить и это его свойство.

Ноябрь 2023 г.