Петербургский театральный журнал
Блог «ПТЖ» — это отдельное СМИ, живущее в режиме общероссийской театральной газеты. Когда-то один из создателей журнала Леонид Попов делал в «ПТЖ» раздел «Фигаро» (Фигаро здесь, Фигаро там). Лене Попову мы и посвящаем наш блог.
16+

ПУТЕШЕСТВИЕ ИЗ ПЕТЕРБУРГА

ПОД МУЗЫКУ ВИВАЛЬДИ

«Четыре тирана». По пьесе К. Гольдони «Самодуры».
Театр «Сатирикон».
Режиссер Константин Райкин, художник Дмитрий Разумов

Публика, видимо, любит пьесы Карло Гольдони не менее горячо, чем Константин Райкин, который не раз обращался к творчеству этого итальянского драматурга и как актер, и как режиссер. На премьере «Четырех тиранов» наблюдалась такая простодушно восторженная реакция зрителей на реплики и диалоги, что, право, сам Карло, неустанно писавший пьесы про своих современников и для своих современников, еще раз бы пободался с другим Карло, Гоцци, упрямо сочинявшим вымышленные, экзотические сюжеты. «Публике зашло! — победно крикнул бы Карло первый Карлу второму. — То-то же!»

Признаться, я сама (думаю, нас, таких, много наберется) люблю этот старый театр с выраженными амплуа и с комическими положениями, со всеми этими молодыми влюбленными и отцами-деспотами, грубыми мужьями и хитроумными женами, с торжеством добра и счастливой жизни в финале. «Четыре тирана» — одно из названий пьесы более известной как «Самодуры». Пьеса ставится у нас совсем не так часто, как, скажем, «Трактирщица» или «Слуга двух господ», но обладает рядом необходимых кондиций для вполне успешного и вполне традиционного представления. Действие происходит в Венеции на излете Карнавала. В центре событий три главы семейств, имеющие и общественное положение, и достаток, а также их жены и взрослая дочь одного из них. Мужья крайне старорежимны, тиранят своих женщин, ничего им не позволяют. Они хамоваты, самодовольны и ограниченны. Карнавал, кажется, единственное мгновение, когда несчастные женщины могут выйти на улицы, приодеться, вкусить хоть малую щепотку праздника. Но вот он кончится, клетка захлопнется, и — опять серые будни. Далее женщины все же решаются на сопротивление, и в финале мужья-отцы вроде как будут посрамлены и даже усовестятся. Свежая жизненная энергия, таким образом, победит косность и дремучий домострой, чувство нового одержит верх над привычкой держаться за прошлое, отжившее свой век.

Сцена из спектакля. Фото В. Луповского

Константин Райкин, имеющий пристрастие к упругим сюжетам, к ролям, где актерам, как говорится, есть что сыграть на полную катушку, давно и упорно исследует определенную тему. Люди, цепко ухватившиеся за прошлое, законопатившие все щели, в которые могло бы просочиться что-нибудь новое, и те, кто смотрит вперед, пытается дышать свежим воздухом; жесткое, зачастую трагическое столкновение одних с другими — вот эта тема. Ей так или иначе были подчинены все его постановки пьес Островского, шекспировские «Ромео и Джульетта», не столь давние по времени «Все оттенки голубого» В. Зайцева, да и давно сыгранный им самим синьор Тодеро хозяин из пьесы того же Карло Гольдони. Так что, как ни хвалит сам режиссер «человеческие» диалоги, как ни упивается игровой стихией, типажами и характерами, но интересующая его тема, думаю, сыграла в выборе материала решающую роль.

К слову, когда в предуведомлении к спектаклю Райкин сообщает, что актеры у него сыграют по «системе Станиславского» и это соединение психологической школы исполнения с совсем иным, предполагаемым пьесой типом театра даст неожиданный эффект, он, по-моему, заблуждается. Ну, или слегка лукавит.

П. Райкина (Марина), А. Гунькин (Симон). Фото В. Луповского

Актеры в спектакле весьма точны и убедительны, прекрасно схватывают характеры и даже их оттенки и нюансы. Однако речи о «психологии» все же не идет. На самом деле это и хорошо, ибо как представлю себе, что пустятся играть «комедию» характера, заглубившись до «зерна», так, признаться, начинает скулы сводить. Нет, играют в стремительном темпе, как здесь любят, — с выпуклыми жестами и интонациями, с легким зазором между исполнителем и героем. Другое дело, что классическая буффонная комедия вышла на этот раз чуть ли не акварельной, сдержанной и стройной — такое в «Сатириконе» бывало далеко не всегда. Умно, остро и хлестко — это да, это обычное дело. Но чтобы при этом еще и с неким эстетством, без эмоциональных перехлестов, без бьющих в глаза красок и испытывающих уши на прочность децибелов — это, скорее, что-то и впрямь новое.

Спектакль намеренно и полностью освобожден от бытовых подробностей. Сцена практически пуста, организована художником Дмитрием Разумовым как помост для оркестра, и настоящий оркестр часто появляется перед публикой, исполняя музыку композитора Вивальди, современника драматурга Гольдони. Оркестранты удаляются, а инструменты остаются и начинают работать как простые предметы обихода: бурдюки для вина, емкости для стирки белья, мундштуки для сигар… Футляры от струнных становятся сумками, саквояжами, а тот, что побольше, даже, простите, нужником. Ну, то есть человек мочится в футляр от виолончели, можете себе представить? Здесь же, под ступенью для оркестрантов совершают омовения как бы в «водах каналов», куда вместе с праздничной мишурой отправляются и помои, и нечистоты… Есть в этом спектакле еще одна тема, по нынешним временам весьма и весьма актуальная, однако о ней — в свой черед.

П. Райкина (Марина), А. Гунькин (Симон). Фото В. Луповского

Ювелир Лунардо (Алексей Бардуков, в другом составе Артем Осипов), держащий взаперти свою жену (Алена Разживина) и дочку от первого брака (Екатерина Воронина, в другом составе Екатерина Вьюхина), здесь похож на пахана средней руки. Горожанин Канчано (Денис Суханов) вроде как интеллигент, но нутро у него такое же, как у Лунардо, косное, мрачное и собственническое. Вдобавок он еще истерик, трус и, хотя пытается всячески ущемлять свою жену в правах, по сути, типичный подкаблучник. Супруга же (Агриппина Стеклова) умна и сильна. Именно ей принадлежит инициатива по укрощению самодуров. Именно она произносит к финалу монолог, как бы убеждающий маскулинную часть пьесы в ее неправоте. Вот только уверенности, что отныне все будет по-другому, в этом монологе почти не слышно.

Есть еще отец и сын (Александр Гунькин, в другом составе Георгий Лежава и Владимир Кравченко, в другом составе Илья Гененфельд), оставшиеся без хранительницы очага и живущие теперь сухо и уныло, будто в казарме. Есть и бездетная пара — купец Симон (Игорь Гудеев, в другом составе Сергей Бубнов) и его супруга (Полина Райкина, в другом составе Наталия Вдовина). Все они, в сущности, — вариации одной и той же темы: безрадостное существование людей зашоренных, добровольно несвободных, цепляющихся за замшелые правила.

Сцена из спектакля. Фото В. Луповского

В канонический перевод Т. Щепкиной-Куперник режиссер позволяет себе вставлять легкую «отсебятину». Она не рушит классического текстового строя, но открывает некие «окна» для родных ассоциаций. Так, жену Лунардо Маргариту вдруг начинают величать по отчеству Николаевна, да и ножки она омывает в «канале» так, как булгаковская героиня мазалась кремом перед вылетом на Лысую гору.

Д. Суханов (Канчано), А. Егоров (Граф Риккардо). Фото В. Луповского

За «стенами» по сюжету буйствует карнавал. Художник по костюмам Мария Данилова придумывает персонажам условные одежды — чуть-чуть от соответствующей пьесе эпохи, чуть-чуть от нынешних времен и еще важное «чуть-чуть» — от русских дворянок предреволюционной поры (так намечается и тема мезальянса, а почему бы нет?). В мире, где живут мужланы и их узницы, даже венецианские гондолы имеют какой-то серый, «технологический» вид. Да и не гондолы это вовсе, а некие фуры, плывущие вдоль сцены по невидимым рельсам. Это и смешно, и очень театрально, и одновременно наводит на печальные размышления. Вот и музыка Вивальди звучит изысканно грустно и контрастирует с разворачивающейся на сцене комедией характеров. Певица исполняет библейскую арию «Filiae mestae Jerusalem» («Скорбные дочери Иерусалима»), и это само по себе остроумно, ведь жизнь «дочерей» у Гольдони тоже полна тоски и скорби. Лишь один персонаж пьесы появляется здесь во всем барочном костюмном великолепии — это приезжий граф Рикардо (Антон Егоров). Но он и говорит по-другому, «высоким штилем». Это человек из другого мира. Но реального ли? Или вымышленного, карнавального?

Сцена из спектакля. Фото В. Луповского

И только к финалу, когда мужчины якобы раскаются и перестанут быть тиранами, пространство преобразится. Вот тогда (всего на один миг!) в глубине сцены возникнет ослепительное чудо венецианских тканевых драпировок и архитектурных очертаний. И тогда «обретшие счастье» семьи предстанут на фоне невозможной красоты своего уникального города. А главная тема спектакля Константина Райкина в этот момент окончательно оформится, прозвучит в полный голос.

Сцена из спектакля. Фото В. Луповского

Вивальди, Гольдони и Гоцци, маски комедии дель арте, гондолы и серенады, Дворец дожей, мост Риальто, базилика Святого Марка… Бог мой, эти люди живут в такой немыслимой красоте, в таком средоточии высоких культурных кодов, что, казалось бы, сами должны являться носителями хотя бы их крупиц! Но они решительно не знают, что делать со своей культурой! Более того, само понятие «культура» не помещается в их головах. Они мочатся в виолончельные футляры, запирают окна от скрипичных и флейтовых звуков. Они жрут, пьют, тиранят ближних, как черт ладана боятся свежего воздуха и свободного ветра. Их собственное хрюканье заглушает музыку Вивальди. Синьоры, их жены и служанки, собаки на лежанках и дети на руках как не знали прежде, так не знают и поныне, по каким правилам надо бы жить в той красоте, которую не устают создавать обитающие рядом с ними упрямые одиночки. Каждый артефакт по идее — результат смелого шага в неизведанное. Но люди, влачащие жизнь в этих артефактах, со звериным упорством не желают сами ступить ни шагу вперед и другим не дают.

«Красота спасет мир» — хотите сказать? Слышали, знаем. Что-то верится с трудом.

Сентябрь 2023 г.

В указателе спектаклей:

• 

В именном указателе:

• 
• 

Комментарии (0)

Добавить комментарий

Добавить комментарий
  • (required)
  • (required) (не будет опубликован)

Чтобы оставить комментарий, введите, пожалуйста,
код, указанный на картинке. Используйте только
латинские буквы и цифры, регистр не важен.