С. Саксеев. «Ромео и Джульетта. Вариации и комментарии» (театральное исследование природы любви и насилия по мотивам одноименной пьесы У. Шекспира).
Театр МТЮЗ.
Режиссер Петр Шерешевский, художник Анвар Гумаров

ДВА МИРА — ДВА ШЕКСПИРА

Премьеру этого спектакля сыграли в Москве в конце весны, а я посмотрел его в Екатеринбурге в начале осени (3 сентября, в данном случае важна точная дата). Первый показ не на родной сцене в рамках региональной программы старой, доброй, настоящей «Золотой маски» и на старте фестиваля «Реальный театр». Екатеринбургский контекст вызывал разные ассоциации и воспоминания, лично я (живу давно, многое помню) с первых минут столичного спектакля не мог отделаться от всплывающих в беспокойном сознании картинок из «Ромео и Джульетты», которых почти четверть века назад поставил на малой сцене Екатеринбургской драмы Николай Коляда. Спектакль невероятной трагической экспрессии, в финале которого Джульетта (Ирина Ермолова) качала на коленях мертвого Ромео (Олег Ягодин), лучшее (пока что лучшее) режиссерское создание Николая Коляды.

Е. Михеева (Джульетта), В. Соснин (Ромео). Фото Е. Лапиной

Замечу, что на екатеринбургской сцене за минувшие четверть века появилось еще несколько впечатляющих прочтений этой трагедии Шекспира, достаточно вспомнить готическую графику «Ромео и Джульетты» режиссера Олега Жюгжды и художницы Юлии Селаври в театре кукол или визуально и танцевально роскошный балет хореографа Вячеслава Самодурова (сидел по соседству на спектакле МТЮЗа) в Екатеринбургской опере. Но спектакль Шерешевского вступал в диалог (не сомневаюсь, что невольный) именно со спектаклем Коляды. Много общего, прежде всего то, что Монтекки и Капулетти в них — это жители России лихих девяностых годов прошлого века. Неважно, что они живут в Вероне, мало ли, какие названия бывают у российских городов, в Челябинской области вон есть Париж. Эта Верона — город явно нашенский, и персонажи все очень знакомые. Вот только Коляда ставил про самое начало девяностых (может быть, даже про конец восьмидесятых), его герои были детьми нищих городских предместий, где великая радость — дешевая карамелька, а потрясающая витальность, жажда жизни, любви, тепла разбивались о трагический исход. Не было выхода и выбора. Шерешевский же ставит про, если так можно сказать, расцвет девяностых, где родители Ромео и Джульетты уже, что называется, поднялись на каком-то бизнесе (судя по всему, полукриминальном), носят дорогие пиджаки и платья леопардовой расцветки, ездят на БМВ, а их подросших детей интересуют не только кроссовки и чипсы, но и книжки, в том числе таких небанальных авторов, как Платон, Ален Бадью и Морис Мерло-Понти. У Коляды при всей пестроте картинки был внутренне монохромный мир, у Шерешевского — цветной, сложносочиненный, многовариантный. И, пожалуй, главное: герои первого жили в девяностых, а персонажи второго в них играют (прекрасный же материал для игры, сколько колоритных типажей подарило это время плюс вещный и визуальный ряд, который художник Анвар Гумаров использует в полной мере), шифруя в этой заразительной игре (зал временами не просто смеется, но стонет от смеха) поиски ответа на вполне сегодняшние вопросы: быть или не быть, покориться или бунтовать, бежать или остаться, умереть или жить? У отцов и детей на них разные ответы.

ОТЦЫ

Люди как люди. Уже немолодые и порядком уставшие от борьбы за благополучие. Решившие квартирный вопрос. Против начальства не бунтующие, носящие ему долларовые бумажки в конвертах. Выращивающие цветочки на даче и копающие червей для рыбалки. Детей своих, разумеется, любящие. Но… Вот жутковатая сцена в начальственном кабинете герцога Вероны, которого здесь зовут Парис (два в одном). Он, разливая коньяк по бокалам, читает родителям Джульетты достаточно скабрезный фрагмент из сочинений Генри Миллера, что-то про педофильские мечты, после чего сразу же делает предложение Джульетте, от которого родителям невозможно отказаться, их бизнес да и сама жизнь зависят от этого персонажа, в котором Алексей Алексеев очень убедительно и страшно играет совокупность преступной власти и нескрываемого порока служителя ведомства страха. Родители покоряются, а оттенки этой покорности (Капулетти — Дмитрий Супонин без раздумий, леди Капулетти — Екатерина Александрушкина, понимающая, что ждет дочь в этом браке, полна нескрываемого отчаяния) в итоге ничего не решают. Дуэту Монтекки (Вячеслав Платонов и Арина Нестерова) достаются не драматические, а бытово-комедийные сцены, те самые дача и рыбалка, они отыгрывают их с сочным юмором.

Сцена из спектакля. Фото Е. Лапиной

О главном дети этих семей говорят не с родителями. Отец Лоренцо, к которому Ромео приходит с просьбой о венчании, спрашивает, знают ли об этом намерении отец Ромео и отец Джульетты? «Из всех отцов только вы знаете» — ответ парня. Илья Созыкин (Лоренцо) и правда играет человека, которому можно доверить сокровенную тайну, в нем есть знание жизни, давшееся непростым (военным, афганским) опытом, и истинная отеческая любовь к этой юной паре. Как всегда у Шерешевского, кинокамеры сопровождают все действие спектакля, и надо признать, что на крупных планах Илья Созыкин интересен и колоритен, как, пожалуй, никто из актеров спектакля.

Сцена из спектакля. Фото Е. Лапиной

Джульетта ищет и находит понимание не у матери, а у тети, заменившей в этом спектакле шекспировскую кормилицу. Тетю играет замечательная Виктория Верберг, минувшей весной получившая «Золотую маску» за роль Елизаветы в «Марии Стюарт» Шерешевского на сцене того же МТЮЗа. Ее героиня — это «Джульетта, которая не умерла» (кавычки нужны, так как это цитата, в свое время Алексей Вадимович Бартошевич сказал так о Бланш Дюбуа Ирины Ермоловой), пережила измену своего Ромео, полна горького житейского опыта и истинно материнского сочувствия ко всем страстям и ошибкам юности. В начале спектакля она с сухой и горькой страстью произнесет совершенно брехтовский по смыслу и интонации монолог (пожалуй, не от имени своей героини, а от себя, актрисы и матери) о том, что никакая романтика вечной любви не может быть оправданием смерти твоего ребенка. И предугадает этим монологом финальный поступок Ромео и Джульетты.

ДЕТИ

Они разные. Красивые, отвязные, непослушные, агрессивные, сексуально озабоченные, войну кланов Монтекки и Капулетти ведущие, скорее, как игру, начатую не ими. Вот только у этой игры бывают смертельные исходы. Для каждого из сыновей и племянников (за всех дочерей отвечает одна Джульетта) спектакль ищет особенную краску: Бенволио (Андрей Максимов) послушен и скучен, Тибальт (Илья Шляга) дерзок и самолюбив, Меркуцио (Максим Виноградов) — поэт и ерник, Ромео (Вадим Соснин) — красив, простодушен и банален. Этот многолюдный мужской мир вращается вокруг одной женщины, она его центр и смысл. Джульетта Евгении Михеевой — воплощение робости и решительности, лукавства и нежности, в этом любовном дуэте и в этой истории она, безусловно, главная (как, собственно, и у Шекспира). Она принимает решение, ставшее кульминацией и смыслом этого «театрального исследования», эмоциональным откровением, когда не только на сцене, но и в зрительном зале звучит вопрос: «А что, так можно?» В последнюю ночь перед разлукой и, казалось бы, неизбежной гибелью Ромео и Джульетта смотрят кино. Фильм База Лурмана «Ромео + Джульетта» с Леонардо Ди Каприо и Клэр Дэйнс. И Джульетта Евгении Михеевой отворачивается от телеэкрана: «Я не хочу на это смотреть! Я не хочу, чтобы ты уезжал один, я оставалась здесь, пила снотворное, чтобы не выходить замуж за этого мерзкого Париса, а потом мы бы оба умирали… Я не хочу!» И они бегут вдвоем, угоняют родительский БМВ и едут прочь от этой русской Вероны, от предначертанного, неизбежного. Так, оказывается, можно! Ты не обречен на трагедию. «Районы, кварталы, жилые массивы, я ухожу, ухожу красиво…». Без этой песни, конечно, не обходится.

А. Кудряшов (Всеволод Загогулька). Фото Е. Лапиной

ПРО ТЕАТР

Более-менее внятно (надеюсь) рассказав историю, что разыгрывают на сцене, добавлю несколько слов о том, как она делается. От текста Уильяма Шекспира осталось не больше пяти процентов, в авторе остального, что звучит со сцены, С. Саксееве без труда можно опознать П. Шерешевского: изощренный интеллектуализм, помноженный на вполне гиньольный юмор. Если здесь вспоминают про эдипов комплекс старика Фрейда, то в таком диалоге: «Ты бы не хотел переспать с матерью? — Да. С твоей».

В. Соснин (Ромео), И. Шляга (Тибальт). Фото Е. Лапиной

Сцена из спектакля. Фото Е. Лапиной

Вся эта гремучая смесь из Платона и французских постструктуралистов, дискотечных ритмов и хулиганских песенок под баян (композитор Ванечка и «Оркестр приватного танца»), занавеса, сотканного из пар кроссовок (судя по всему, их снимают с убитых врагов), бесконечного, тотального, вездесущего видео, с кинокамерами, следящими за героями и тогда, когда они во плоти недоступны зрительскому глазу, вполне гармонична, необыкновенно заразительна и последовательна в своей главной мысли: возможны выбор и выход, никто изначально не обречен на трагический финал.

В. Верберг (Тетя Джульетты). Фото Е. Лапиной

В. Верберг (Тетя Джульетты), Е. Михеева (Джульетта). Фото Е. Лапиной

Конечно, это довольно жесткая режиссура, где жесты, интонации и взаимодействия с кинокамерой выстроены и закреплены. Но строгая форма не исключает актерской импровизации и даже некоторой вольницы. Впрочем, думаю, тот эпизод, что я наблюдал 3 сентября, был все-таки санкционирован режиссером. В спектакле есть уморительно смешная, пародийная сценка телевизионного ток-шоу «Герои книг на приеме у психотерапевта», где кокетливый ведущий Всеволод Загогулька (я догадываюсь, с кого его срисовал Арсений Кудряшов) ведет диалог о Ромео с тремя медицинскими светилами(Искандер Шайхутдинов, Леонид Кондрашов, Сергей Волков), явно нуждающимися в помощи психотерапевта. Для вволю посмеявшегося зрительного зала в финале приготовлена бомба. Участники ток-шоу решают спеть. И что же они поют в вечер того самого дня, на протяжении которого нас каждый год из всех утюгов радуют одной и той же песней г-на Шуфутинского? «Я календарь перевернул, и снова третье сентября…». Зал сначала застонал, а потом запел вместе со сценой.

ПРО ЖИЗНЬ

Я живу недалеко от казахской границы. Очевидцы рассказывали, что год назад там собралось немало молодых парней чуть постарше Ромео. В ожидании перехода через границу они проводили кто двое, а кто трое суток. Делились друг с другом водой, чипсами и сигаретами. Границу перешли все. С некоторыми из них были Джульетты.

Сентябрь 2023 г.