СЕРГЕЙ ВОЛКОВ В СПЕКТАКЛЕ «ГОЛОД»

Сергей Волков — актер очень техничный, хорошо тренированный, получивший от Юрия Бутусова прививку любви к театру визуальному, метафорическому, ассоциативному. Поэтому он легко существует в плотном пространстве Елизаветы Бондарь, тоже работающей с ассоциациями больше, чем с текстом. «Голод» в их версии я бы переименовала в «Психоз», потому что в центре внимания режиссера и актера — автора главной роли явно измененное сознание героя, существующего вне реального мира.

С самого первого монолога героя актер подчеркивает его психический «сбой» — отчетливая, бодрая речь сопровождается сильными конвульсиями, подергиванием конечностей, почти карикатурной пляской. Где находится герой, в каком пространстве, есть ли вокруг него реальность, или он существует в воображаемом мире — остается не вполне ясным. Скорей всего, все происходящее — это именно мир воображения, бред, галлюцинация, очень яркая и насыщенная.

С. Волков в спектакле. Фото А. Торгушниковой

У Волкова счастливая внешность социального героя — обаятельного простака, обычного человека с открытым, ясным лицом. Ему веришь — но в образе свихнувшегося (чего уж, это очевидно и по поступкам, и по рефлексии) неудачника-журналиста актер демонстрирует, что вера эта слишком уж наивна. Человек без лица и без имени, без биографии и без места никак не может считаться человеком без свойств — ох, свойств у него множество, и все они по какой-то странной логике текста ведут в сторону героев русской классики. Конечно, от гамсуновского журналиста прямо шибает студентами Достоевского, с их голодом, бедностью, амбициозными мечтами, этакий северный сверхчеловек с комплексами, вот он, отчетливо показан, в телесном воплощении. Ницше и Макар Девушкин, Родион Раскольников и Пер Гюнт — все пошло в ход, соединившись в микст пластическо-литературной композиции. И еще один герой кружит над этим меняющим состояния и лица гомункулусом — это, конечно, Хлестаков, с его легкостью в мыслях необычайной. Гоголевская комедийная природа придает мрачным фантазиям авторов предмодерна странную жанровую занятность. И да, нельзя не упомянуть и «Записки сумасшедшего», ведь финал спектакля с его оптимистическим предложением от русского корабля стать самым главным столоначальником, то есть, тьфу, капитаном, от которого все зависит, которым все вертится, так близко к престолу испанского короля Фердинанда VIII… Но от Поприщина протянем ниточку и к «Житейским воззрениям кота Мурра» Гофмана. В общем, идеальный северо-балтийский круг замкнулся, включив себя блестки южно-полтавского гоголевского абсурда.

Сергей Волков, конечно, очень начитанный актер, сам ставил Достоевского, с Бутусовым играл Брехта и Ибсена, поэтому среда ему хорошо знакома, он чувствует себя в ней очень органично. Но мне бы хотелось посмотреть с ним что-то более простое, менее литературное и даже, рискну предположить, более приземленное и жизнерадостное. Впрочем, с таким материалом в нашем театральном пространстве всегда было туго. Погода такая — заморозки.

Май 2024 г.