И. Васьковская. «Сунгуль. Повесть о прошлом».
Проект Уральской индустриальной биеннале современного искусства 2023.
Арт-резиденция поселок Сокол Челябинская область.
Режиссер Дмитрий Зимин, звукорежиссер Евгений Робенко

Да, эти двадцатилетние химики, физики, биологи, окончившие университеты в конце сороковых — начале пятидесятых, — они хотели делать атомную бомбу. Они знали, что такое Хиросима, они хотели, чтобы у нас тоже такая бомба была, чтобы не повторилось.

Одна из них — Аргента Титлянова, сейчас доктор наук, профессор, крупнейший советский и российский специалист по экологии. А тогда ей было двадцать три. И она, новоиспеченный химик, приехала из Ленинграда в поселок Сунгуль Челябинской области, в закрытую зону, огороженную двойной колючей проволокой, в секретную лабораторию Б. Про жизнь в этой лаборатории, увиденную глазами юной Аргенты, много позже рассказавшей об этом в мемуарах, режиссер Дмитрий Зимин, драматург Ирина Васьковская, продюсер Елена Возмищева поставили спектакль. Поставили прямо там, на месте, в том поселке (сейчас он называется почему-то Сокол, хотя озеро, на котором стоит, по-прежнему Сунгуль), где были лаборатория, общежитие, проходная, клуб, пляж и др.

Авторы постановки не только прочли замечательную книжку Аргенты Антониновны «Рассыпанные страницы», они неоднократно ездили к ней в Новосибирский Академгородок, записали много разговоров, и значительная часть повествования воспроизводится ее голосом, низким, густым, наполненным, голосом отчетливо значительной личности. Вообще все повествование только звучит, актеров «во плоти» нет, но назвать это аудиоспектаклем не поворачивается язык. Глаза получают огромное количество информации, ты ходишь по этим местам, таким в своей подлинности выразительным, что ощущение, будто спектакль проникает прямо внутрь тебя, через дыхание, через кожу, тем более что тактильность — касание стен, балконных перил, ощущение ветра с озера, сам воздух — тоже пронизывает твое в нем существование.

…Вы выходите из автобуса в каком-то фантастическом, как будто не тронутом с далеких советских времен месте. Трехэтажный заброшенный облезлый дом (вскоре узнаете, что это бывшее общежитие) окружен большими старыми, золотыми на тот момент, березами, маленькими пригорками и полянками. Потом, по ходу, будут еще строения, такие же ветхие, так же захватывающие своей исторической тайной, а чуть вниз по тропинке — и там прямо-таки лучезарная красота отражающего небо большого озера. Вам выдают наушники и карту. Рядом с картой инструкция: «Каждый эпизод спектакля привязан к точке на карте. Предлагаем вам прослушать эпизоды в хронологическом порядке: от 1 до 9. Номер каждого эпизода объявляется в начале трека. Убедитесь, что услышанный вами номер совпадает с цифрой, указанной на карте рядом с вашим местоположением. Вы можете прослушивать эпизод, находясь в обозначенной точке или прогуливаясь неподалеку».

Рассказ идет от первого лица, как в книге. Но его персонажи обладают и собственными голосами, которые, включая и «первое лицо», озвучивают актеры свердловской драмы; номера эпизодов и начальные, указывающие направления слова произносит режиссер; заканчивается эпизод маленьким послесловием, озвученным всегда самой Аргентой Антониновной. И — браво звукорежиссеру Евгению Робенко — в ушах возникает целый объемный мир, голоса вступают во взаимодействие не только содержанием слов. Например, низкий голос самого автора истории иногда вдруг красиво вплетается на минутку в звучание рассказчицы — актрисы Валерии Газизовой — и тут же опять уступает ей место. Там творится целая симфония звуков: стрекот пишущей машинки, скрип по бумаге пера, идущая фоном диктовка докладов, распоряжений, общие разговоры, очень деликатная оригинальная музыка (композитор Александра Костырева), наконец, тишина — авторы заботливо отставляют паузы безмолвия, чтобы вы могли всмотреться или просто побыть в этом месте, пережить увиденное и сказанное.

Да, молодая девушка очень просто, естественно, умно, с мягким юмором, без какого-либо при этом желания понравиться рассказывает, как она приехала в это место, кого встретила, с кем подружилась, как начала работать, о своих успехах и ошибках, отношениях с руководителями и помощниками, о чем они говорили, спорили, мечтали. Вот первый вечер с комендантом-завхозом (Илья Андрюков), который, не зная, куда ее поселить, приводит временно в шикарный, только для высших гостей, дом (мы тоже оказываемся вместе с ними в этом и сегодня красивом особнячке). Первые чае- (и не только) пития на балконе общежития (где мы, как и они тогда, любуемся на озерные просветы между деревьями). Спускаемся с ней к озеру, к тому месту, где ранним утром произошла случайная встреча — незнакомый тогда еще профессор, оказавшийся тем самым Тимофеевым-Ресовским (Борис Горнштейн), главным здесь человеком и ученым, читал ей Басё. Так постепенно мы узнаем Юру (Ильдар Гарифуллин), Иду (Анна Минцева), Симона (Василий Бичев), Ирину Петровну (Марина Савинова), директора объекта Середу (Андрей Кылосов)… Всех этих совсем разных, легкомысленных, серьезных, остроумных балагуров, сосредоточенных молчунов и при этом в главном — в своей спокойной преданности делу — удивительно похожих людей. Ведь речь шла о радиационно-биологических исследованиях, о трудно представимой по степени опасности работе, об обстоятельствах, которые требовали от них ни больше ни меньше как научного и личного подвига.

Здания самой лаборатории, конечно, не сохранились — они закопаны, на их месте могильники. Но сохранилась полуразрушенная проходная, недалеко от которой в разных местах до сих пор стоят проржавевшие знаки: «РАДИОАКТИВНОСТЬ». Мы шагаем по этому невидимому кладбищу и слушаем спокойный рассказ про то, как протекали у них там, внутри, дни, как незначительные ошибки, случайности или, наоборот, спланированные задания руководства страны легко могли стоить не только здоровья каждому из них, способности иметь детей, но и жизни. Даже когда речь зашла о том, что произошло с Заборским (Евгений Кондратенко) и Чирковым (Игорь Кожевин), молодыми выпускниками, прибывшими позже, голос рассказчицы оставался ровным, лишь чуть более сосредоточенным и как бы до сих пор размышляющим над произошедшим. Когда дошло до выхода новых ребят на объект, выяснилось, что Чирков не может преодолеть страх, заставить себя зайти в зону активности — у него радиофобия. Так и сидел он сменами, весь экипированный, в раздевалке. Аргента, на тот момент руководитель группы, должна была написать на Чиркова рапорт, который, безусловно, сломал бы не только его карьеру — по тем временам, конечно, и жизнь. Она медлила, уговаривала, и сама, и через других, тот обещал, клялся, снова приходил, переодевался и… сидел у выхода всю смену. Тогда Заборский, однокурсник и ближайший друг, строго заручившись невмешательством ни с чьей стороны, взялся за дело сам: перед каждой сменой он страшно избивал Чиркова, избивал так, чтобы тот боялся этого больше, чем радиации. Это продолжалось семь дней, в раздевалке каждый день лежал избитый, стонущий Чирков. На восьмой — он шагнул в помещение, встал рядом с Заборским и все вошло в норму. Чирков оказался очень талантливым химиком.

Награды, выговоры, лишение премий, раздражающая атмосфера прослушивания, регулярных вызовов в секретный отдел, наконец, смерть Сталина и разная на нее реакция сотрудников — об этом, более или менее подробно, узнаем мы по пути нашего следования по карте. История завершится всеобщим прощанием друг с другом: это место приглянулось главному, как его называли, конструктору СССР Королеву, и объект Тимофеева-Ресовского расформировывают по разным точкам. Последний вечер с тостами, шутками, объятиями и грустью. Кончается — они это осознают — один из самых лучших, может быть, периодов их жизни, который будет сниться им, как Аргенте, всю жизнь.

Но Эпилог авторы отдают Чиркову. Мягкий глуховатый прерывающийся голос, торопливое, нервное движение карандаша по листу, странные обрывочные музыкальные звуки:

…Не могу объяснить… это не просто страх. В один миг я вдруг ясно понял, что есть человеческое, а есть иное, нечеловеческое и неподвластное людским законам. …Это сила, энергия. Но я больше не испытываю к ней ни симпатии, ни интереса. Это простая и грубая сила разрушения. Если в ней и осталось что-то загадочное, то даже к этой загадочности я испытываю одну только брезгливость… Я чувствую отвращение, даже на физическом уровне. Это не страх. Но я не могу определить его природу… Да, поначалу я поддался, как все. Да, меня переполняло ощущение значительности и важности того, в чем я принимаю участие. Но затем этот жалкий пафос рассеялся.

…Не могу сказать, что эта работа мне по душе. Я знал, что на ней нужно быть готовым подвергнуть свою жизнь опасности. Ни славы, ничего такого тебе не светит, но ты делаешь эту работу. Думаю, дело в том, ради чего стараться. И ради чего ты должен рисковать своей жизнью. А у меня нет такой привычки. И теперь, может, вообще никогда не появится. …Я беспомощен. Я не понимаю. Я не узнаю мир, в котором все переменилось. Даже зло другое. Больше нет ответов. Раньше они были, а теперь их нет.

Это уже не наушники. После завершения спектакля голос режиссера направляет тебя в клуб, где снимаешь гарнитуру и на старом, тех лет радиоприемнике находишь волну. Чьи это слова — неизвестно, но они понятны и узнаваемы.

Сентябрь 2023 г.