В середине сентября на Новой сцене Большого театра прошли гастроли Санкт-Петербургского государственного детского музыкального театра «Зазеркалье». Трехдневный мини-фестиваль, посвященный юбилею театра, стал частью обширного театрального смотра — VIII Фестиваля музыкальных театров России «Видеть музыку».

«Зазеркалье» гостило в Москве не раз, и всегда с успехом. На конкурсных показах «Золотой Маски» награды получали «Богема», «Золушка», «Страсти по Каштанке». Были и другие встречи, в том числе в рамках того же фестиваля «Видеть музыку». Но хорошо знакомый коллектив из Петербурга и на этот раз смог удивить смелым выбором репертуара.

Театр, который создавался 35 лет назад режиссером Александром Петровым и дирижером Павлом Бубельниковым как детский, до сих пор официально сохраняет этот статус. В его афише по-прежнему много спектаклей и концертных программ для детей разного возраста. Но рано или поздно все дети взрослеют, и практически все детские театры следуют их примеру. В принципе, это логично: вчерашние зрители «Детского альбома» или «Пастушки и Трубочиста» приходят в любимый театр уже на взрослые постановки. Благо сегодня «Зазеркалье» располагает возможностью для полноценного исполнения практически любого репертуара.

Гастроли открылись оперой Джузеппе Верди «Отелло». Эта постановка появилась в репертуаре «Зазеркалья» три года назад и была шагом смелым и амбициозным. Далеко не всякий театр располагает певцами такого класса, которого требуют партии Отелло, Яго и Дездемоны. В «Зазеркалье» они есть, в чем можно было убедиться на московском спектакле. Трогательная Дездемона в исполнении Ольги Черемных, воплощенное зло в лице Яго, сыгранного Виктором Коротичем на предельных красках, и центральный образ спектакля — Отелло Дмитрия Каляки. Интересно, что постановщик спектакля Александр Петров ключевым считает другого персонажа — Яго (вспомним, что Верди тоже думал о том, чтобы назвать оперу его именем). В этом есть логика — в фигуре лицемерного интригана сконцентрированы пороки наших дней. Но, наверное, зрительская психология устроена так, что мы ищем луч света даже в темном царстве. Отелло в этом спектакле отважен и благороден, но предельно наивен и доверчив (того, кто более искушен в житейских перипетиях, напор Яго наверняка заставил бы заподозрить неладное). Его первый выход, когда в сцене бури артист появляется из глубины зрительного зала, проходя между зрительскими рядами, представляет нам отнюдь не супергероя, но человека, смело живущего в бурном потоке жизни. Живость реакций, точность фразировки и наполнение каждой вокальной фразы помогают Дмитрию Каляке все время сохранять своего героя в центре внимания. Кажется, достаточно следить за реакциями одного только Отелло, чтобы понять все происходящее вокруг.

Следующий спектакль представил нам сегодняшний детский репертуар театра: опера Ефрема Подгайца «Алиса в Зазеркалье» собрала юную аудиторию, хотя сам композитор подчеркивает, что его произведение не содержит никаких упрощений ни в сюжете, ни в средствах музыкальной выразительности. Понятно, что мимо этого сочинения театр с таким названием пройти никак не мог: в самом деле, какое Зазеркалье может обойтись без своей Алисы? И это уже вторая постановка в истории театра — первая состоялась ровно тридцать лет тому назад. Новая интерпретация оперы украшена современными атрибутами в виде компьютерной графики, но, по правде сказать, в эпоху цифровых чудес самым веселым и обаятельным все равно остается старый добрый «аналоговый» театр, в котором лошадь изображают два человека, накрытые попоной (исполнители ролей передних и задних ног лошади отдельно выписаны в программке) — и такая лошадь вполне может иметь не только четыре ноги, но и две руки, позволяющие ей с комической серьезностью аккомпанировать балладе незадачливого наездника.

Финальным аккордом трехдневной программы гастролей, венцом и итогом стала «Пиковая дама». Уже первые мгновения спектакля, когда зрительный зал оказывается лицом к лицу с зеркальными плоскостями декорации, погружают в призрачную атмосферу города, в котором «зеркало зеркалу снится, тишина тишину сторожит». Зеркала наполовину прозрачны, и в их глубинах таятся свои миры — а пропорция между «потусторонним» и «посюсторонним» меняется в зависимости от освещения.

Три спектакля «Зазеркалья», показанные в Москве — три интересные работы сценографов, каждый из которых по-своему организует игровое пространство. Многоярусная конструкция, предложенная Алексеем Левданским для спектакля «Отелло», дает возможность режиссеру выстраивать сложные многофигурные композиции в массовых сценах и, кадрируя светом отдельные фрагменты декорации, фокусировать внимание на дуэтах. Визуальное богатство «Алисы в Зазеркалье» во многом базируется на проекционных экранах разного размера (художник Наталия Клёмина, автор видеоконтента Виктория Злотникова). Самой высшей похвалы заслуживает работа Семена Пастуха в «Пиковой даме». Созданная им мобильная и легко трансформирующая пространство сценография становится камертоном, по которому настраивается весь спектакль.

В гармонии с призрачным зеркальным миром сцены существует музыкальное решение, в котором важная роль отводится моментам, которые хочется назвать мгновениями «зазеркальной тишины»: в паузах между отдельными картинами разыгрываются небольшие интермедии, сопровождаемые еле слышными отголосками тем Чайковского — не мелодиями, а их отзвуками, призраками. Купируя практически все массовые сцены первого акта, музыкальный руководитель постановки Павел Бубельников делает «монтажные стыки» не лакунами, а точками напряжения. В его парадоксальном подходе к материалу нет никакого нигилизма — напротив, подлинное уважение к авторскому замыслу, стремление подать отдельные детали сверхкрупным планом.

Александр Петров, перенеся действие в пушкинские времена (об этом сразу недвусмысленно говорят костюмы, выполненные Еленой Орловой), ставит оперу Чайковского как философский хоррор. Подчеркнуто, даже утрированно бытовые персонажи, случайные прохожие и слуги, соседствуют с фантомами, появляющимися из зазеркалья и исчезающими в нем же. Реалистические эпизоды убаюкивают зрительское внимание, чтобы неожиданно вспыхнуть фантастическим огнем. Как и в «Отелло», главная мужская партия отдана Дмитрию Каляке. Его Герман, в отличие от простодушного Отелло, фигура сложная и противоречивая, под стать современным Чайковскому героям Достоевского. Минуты беззащитной искренности соседствуют с манипуляциями, пылкое чувство — с расчетом. В свое время Станиславский говорил, что Отелло не должен вращать глазами и скалить зубы с первого же выхода на сцену. Вот и в этом Германе трудно заподозрить будущего самоубийцу. Фатальное наваждение овладевает им исподволь, по микрону. Как и в «Отелло», подкупает умение артиста осмысленно пропевать каждую фразу, не форсируя звука. Отметим также мастерство ансамбля и хорошую дикцию других участников спектакля — это редкость по нынешним временам.

«Пиковая дама» представляет собой отличный пример режиссерского театра «с человеческим лицом». Это разговор со зрителем о человеческих судьбах и проблемах. Наверное, именно таким хотели видеть свой театр его создатели 35 лет назад.