СОВМЕСТНОЕ ДЫХАНИЕ

«Оскар и Розовая дама». Э.-Э. Шмитт.
Theatrum Genesis (Водняны, Чехия).
Режиссер Евгений Ибрагимов.

Портрет куклы.
Фото — Леон Ибрагимов.

Время такое — не знаешь, кто и где, куда пропал, чем занимается. Некоторое время назад в соцсетях наши коллеги сообщили о новой встрече с Евгением Ибрагимовым и его спектаклем «Оскар и Розовая дама» в маленьком городке в Ческе-Будеёвице в исполнении сестер из школьного монастыря Святого Якоба. Роман Должанский написал: «Пьесу Эрика-Эммануэля Шмитта ставили по всему миру миллион раз, но Ибрагимов, разумеется, придумал гениальное — чтобы кукловодами „работали“ католические монашки из монастыря в Ческе-Будеёвице. Как-никак, ведь именно они — уполномоченные представители адресата писем Оскара. То, что Ибрагимов придумывает потрясающих кукол и знает, как сделать их на сцене живее всех живых, для меня не новость. (Хотя каждый раз убеждаться в этом — зрительское счастье.) Но вот приглашение сестер во Христе — это же не художественное, а человеческое прозрение, факт не просто мастерства, а мудрости. Хотя… в театре все должно быть искусством, это жестокое дело, в нем просто добрые намерения не засчитываются. А Ибрагимову все засчитывается — потому что сосредоточенные, высветленные белыми наколкам под черными накидками лица четырех женщин образовывают вместе с крошечными куклами единую живописную композицию. Они вместе — хотел написать „колдуют“, но это противно монашескому сану, а „священнодействуют“ слишком вычурно, так что скажем — правят ремесло. И таким образом, вдруг подумал я вечером, засыпая в гостевой „келье“ монастыря, куда меня определили на ночлег, как раз спасают „Оскара и Розовую даму“ от приторной сентиментальности, самой легкой добычи при постановке пьесы Шмитта. Получается, что в каком-то смысле письма Оскара дошли, не пустому небу он их писал».

Телеграм и прочие соцсети — это прекрасно, но театральный журнал как летопись судеб и процесса был обязан найти в Чехии автора, у которого мы попытались узнать об удивительном повороте судьбы знаменитого кукольника Евгения Ибрагимова, чтобы наши читатели не теряли его из виду.

Сцена из спектакля.
Фото — Дина Ибрагимова.

Луч света выхватывает стойку проигрывателя на темной сцене. К нему подходит монахиня, достает пластинку, ставит на кружащийся диск — и начинает играть музыка. Затем звучит голос: «Меня зовут Оскар». Луч скользит в сторону, и мы видим крошечную фигурку мальчика. Это начало кукольного спектакля «Оскар и Розовая дама» на основе известного, много раз ставившегося в театрах произведения Эрика-Эммануэля Шмитта, поставленного театральной труппой Theatrum Genesis, в состав которой входят сестры из Конгрегации Школьных сестер Нотр-Дам и их единомышленники. Представление состоялось в Культурном центре небольшого городка Водняны на юге Чехии — и стало искренним, откровенным разговором о жизни, смерти и любви.

В своей речи перед спектаклем директриса Культурного центра говорила, что когда давала согласие на постановку кукольного спектакля на сцене, то думала, что это будет интересно детям Воднян, но не могла даже предположить, что ее скромный Культурный центр станет сценой для спектакля мирового масштаба.

Режиссер Евгений Ибрагимов поделился историей этой постановки: «Одна моя подруга, артистка, предложила неожиданное: помочь по хозяйству в недалеком монастыре. Там нужен был человек, который починит, приклеит, покрасит — все, что сломалось.

Монастырь находится в Нанси, ему уже больше 150 лет. В ордене всего восемь монахинь. Живут они просто, занимаются детьми, помогают бездомным и одиноким мамам. Деньги — скромные, но атмосфера — удивительная.

Приняли меня как родного. Через неделю Сестра Вацлава отвела меня в подвал. А там — шесть огромных комнат, идеальных для театра. Потом — на чердак. Сухой, готический, чистый. И вот Сестра Вацлава смотрит на меня и говорит: „Хорошее пространство для театра“. — „А вам зачем?“ — „Это не нам, это вам“.

Портрет куклы.
Фото — Леон Ибрагимов.

Так родилась идея. Я вспомнил спектакль „Оскар и Розовая дама“, который ставил в Абакане, принес кукол в монастырь. В постановке приняли участие четыре монахини, включая Сестру Вацлаву. Остальные — помощники: школьницы, учителя, родители детей, которые раньше просто водили их в садик. Вдруг выяснилось, что многие мечтали о театре. Так спектакль вырос: от „кружка по четвергам“ — до премьер, фестивалей и восторженных отзывов.

Теперь у этого спектакля — третья молодость. А у меня — ощущение, что я нашел не просто новую форму, но новое сердце театра. Все случилось потому, что однажды я согласился пойти в монастырь — просто покрасить окна».

…Спектакль длится чуть больше двух часов с двумя антрактами. За это время зрители проходят вместе с Оскаром весь его короткий, но насыщенный внутренней жизнью путь: от детской беспомощности до философской зрелости. История мальчика, который живет в больнице, умирает от лейкемии и узнает о жизни за двенадцать оставшихся дней, разворачивается в визуально скромном, но художественно насыщенном пространстве. Центром действия становятся удивительно выразительные куклы. Их движения точно выверены, исполнены с уважением и нежностью. Спектакль идет под фонограмму — и это будто отголосок внутреннего мира Оскара, а музыка на граммофонной пластинке сопровождает каждый поворот судьбы.

Главной фигурой, кроме Оскара, становится Розовая дама — медсестра, которая не боится говорить с мальчиком о том, о чем остальные молчат: о страхе, смерти, Боге, об одиночестве. Именно она предлагает ему каждый оставшийся день прожить как десять лет — чтобы за двенадцать дней пережить целую жизнь. Сцены взросления Оскара поданы с искренним юмором: он «женится» на своей синеватой подруге Пегги Блю, спорит с родителями, «стареет» и задумывается о смысле происходящего. Несмотря на глубину темы, спектакль изобилует легкими, почти детскими моментами — шутками, наивными вопросами, озорными сценками. Это не дает зрителю провалиться в уныние, а наоборот — дает почувствовать, что даже трагедия может быть прожита со светом внутри.

После спектакля.
Фото — Дина Ибрагимова.

Становится понятно, почему спектакль получился таким живым, настоящим. Это не «работа» — это совместное дыхание. Постановка возникла в атмосфере доверия, уединенности, в повседневности жизни среди людей, умеющих слушать тишину…

Мы снова возвращаемся в зал. Зрители сидят в полутьме, не шелохнувшись. Кто-то сжимает платок, кто-то просто не отрывает глаз от сцены. Последние сцены — особенно сильные. Оскар смотрит в окно, встает на рассвете, говорит, что рад, что Бог все же пришел к нему. Его место на скамейке остается пустым. Пластинка останавливается. Конец.

…Эмоциональный отклик зала не поддается простому описанию. Это не тот спектакль, после которого хлопают стоя, — это тот спектакль, после которого долго молчат. Он — как письмо, оставленное на подоконнике.