В день 120-летия Марины Цветаевой в Большом зале Филармонии Светлана Крючкова читала ее стихи. Младший сын, музыкант Александр Крючков, иногда вступал с гитарой.

Читающая Ахматову, Цветаеву, Петровых, драматическая актриса Светлана Крючкова не играет поэтесс, но неторопливостью, статью, внешним покоем, величественностью напоминает зрелую Анну Андреевну,
а челка и каре у нее — как будто от Марины. Но на этом «образное решение» заканчивается, чтение Крючковой начисто лишено какой бы то ни было театральщины, она читает «образцово и просто», не по-крючковски смиренно. Драматургия тут одна: погрузившись однажды в мир русских «женских поэтов», она внутренне не перестает открывать в их гениальности новое, вдруг постигая какой-то стих, который раньше не был ею замечен. Она увлеченно ищет различия и общности, по-исследовательски изучает поэзию через книги других и одновременно — всем своим актерским «органом» (так говорили в старину, это слово вспомнилось сегодня, когда за спиной актрисы был филармонический орган, так подходивший и юбилейной цветаевской ситуации, и глубокому звучанию крючковского голоса).

Светлана Крючкова не выступает с чтением, а именно читает. Не пряча листков и папок с цитатами из книг, комментирует, цитирует, сопоставляет. Глаза почти постоянно опущены к текстам. По Далю, «читать» — «разбирать письмо», и она разбирает. Стихи. Письма. Мысли. Жизнь. Природу гениальности. Как будто видит листки впервые и не совсем подготовилась. Собеседует с Цветаевой и одновременно беседует с залом, словно приглашая присесть вместе с нею за круглый стол с лампой. И лишь иногда чтение прерывает краткий театральный жест, поза, движение рук.

И еще — это очень женское чтение. Крючкова соединяется с Цветаевой в понимании материнского, женского, того дольнего, что, кажется. противоречит «горней» Марине. Она в какой-то мере очеловечивает звон цветаевского «фальцета» (определение Бродского), дает ему грудное звучание — опять же в прямом смысле, чувство часто идет из груди, от души. «У меня сердце сжимается, когда я читаю последние строчки», — иногда признается Крючкова, предваряя чтение. Она не скрывает своего внутреннего эмоционального комментария. Ее концерты напоминают еще и лекции, в них силен просветительский посыл: донести, объяснить, подарить.

Нынче в первом отделении звучала любовная лирика, во втором «Поэма горы», фрагменты «Поэмы конца» и лирика гражданская. Иногда адресом актрисы становились хоры, где, по определению, должна сидеть молодежь. Иногда — партер (зал сегодня на 90% был наполнен женщинами: кто они, пришедшие сюда в день рождения Марины?).

«Поэт, это человек, который сбрасывает с себя — одну за другой — все тяжести. И эти тяжести, сброшенные путем слова, несут потом на себе — в виде рифмованных строчек — другие люди», — заметила в записной книжке 1916-1918 годов Марина Цветаева. Спустя почти сто лет актриса Светлана Крючкова легко несет тяжесть цветаевских строчек. По крайней мере, сегодня, энергия звуков, чувств и дум была легкой…