Премьеру «Рюи Блаз» по пьесе Виктора Гюго театр «Русская антреприза им. Андрея Миронова» посвятил памяти одного из удивительнейших актеров знаменитой товстоноговской труппы БДТ — Владислава Игнатьевича Стржельчика, сыгравшего главного героя классической французской пьесы в 50-е годы прошлого века.

Эпиграфом к новому спектаклю, поставленному оперным режиссером Вадимом Милковым-Товстоноговым, стали слова Гюго «…когда наступает день опалы, в душе придворного, впавшего в немилость, пробуждается нечто чудовищное, и человек превращается в демона». Таким демоном по сюжету пьесы и становится дон Саллюстий де Басан, которого играет актер Сергей Барковский. Его герой не может простить личной обиды испанской королеве, и намерен отомстить высочайшей особе, но чужими руками. Для осуществления коварного плана он выбирает своего лакея Рюи Блаза, который должен в короткое время сделать при дворе карьеру и приблизиться к Марии Нейбургской, супруге Карла Второго. Но ничтожный слуга, горячо полюбивший ее, окажется куда благороднее своего коварного господина…

Сегодня любая пьеса, отражающая времена, когда плащ и шпага решали, если не всё, то многое, кажется архаичной (удивительно, что в минувшем, близком нам веке, они были популярны). Вот и многословная «революционная» пьеса Гюго, пронизанная идеей благородства низкого сословия, современному продвинутому зрителю покажется, как минимум, странной. Вдобавок герои постоянно тяготеют к монологам: господа и лакеи, королевы и герцогини, дуэньи и пажи изощряются друг перед другом в стихотворной изящной словесности (используется превосходный перевод Татьяны Щепкиной-Куперник), порой не заботясь о том, чтобы их тирады дослушали до конца. Ринуться, очертя голову, в этот водоворот высокопарных слов и испепеляющей любви, сегодня захочет не каждый театр и не каждый режиссер. И Милков-Товстоногов избирает самый простой, спасительный для такого случая вариант: сохраняя антураж костюмной драмы, он позволяет актерам иронизировать над героями Гюго, отстоящими от них во времени на четыре столетия. Режиссерский ход дает зрителю шанс попытаться подключить чувство юмора и не стараться воспринимать происходящее нас цене «на полном серьезе», хотя на пятачке крошечной сцены «Русской антрепризы» кипят страсти, звенят клинки, плетутся интриги и переживают крушение надежды.

Исполнительский состав спектакля силен, но солируют в нем определенно четверо: Барковский, интонацией и жестом блистающий в роли негодяя дона Саллюстия, Олег Куликович (он играет презабавного, утрированного старца дона Гуритана), Лариса Леонова (монументальная герцогиня Альбукерская, непоколебимо стоящая на страже обычаев и законов испанского двора) и Вера Карпова, с подростковым азартом рисующая мимолетный образ разбитной пьянчуги-дуэньи. Выделение этой четверки отнюдь не означает, что остальные исполнители плохи (интересен даже самый юный актер, исполнитель роли пажа — Глеб Каллистов), но на премьере отчего-то казалось, что Андрею Аладьину, играющему заглавную роль, не комфортны как сам жанр романтической драмы, так и александрийский стих, коим изъясняются персонажи. Впрочем, в послужном списке Аладьина в его родной «Мастерской» подобных ролей еще не было: больше это все были люди родом из XIXи XXвека — герои Марка Твена, Михаила Шолохова, Федора Достоевского и Астрид Линдгрен.

Несколько статичен был в первом действии и Сергей Дьячков в роли дона Цезаря, «разбойника из благородных», не умеющего даже носить колет, снятый с не менее благородного прохожего (за правдоподобно завернутую полу колета отдельное спасибо художнику Ивану Совлачкову). Впрочем, по ходу спектакля закрепощенность эта постепенно рассеивается, и думается, что актеры еще «наберут свое», а у зрителей будет немало поводов восхищаться их игрой, позволяющей нам в циничном, постмодернистском XXI веке хотя бы немного приблизиться к наивному благородству векаXVII-го…