В нашей новейшей истории Мариинский театр стал настоящей вагнеровской Меккой благодаря Валерию Гергиеву. И сегодня «Тангейзер» — ключевая строка в премьерной афише фестиваля «Звезды белых ночей». Оперы Рихарда Вагнера, написанные без запятых и точек, кажутся неохватными гигантами с сюжетами, пропитанными философскими легендами. И взяться за вагнеровскую постановку — дело практически мессианское.

«Тангейзер» — девятая опера Вагнера для Валерия Гергиева. Именно «Тангейзером» маэстро впервые будет дирижировать на Байройтском фестивале нынешним летом. За театральную реализацию почти 220-минутного музыкального марафона в пространстве Концертного зала Мариинки отвечали молодой режиссер Вячеслав Стародубцев и опытный сценограф Петр Окунев.

Спектакль избегает серьезного погружения в философию человеческого бытия. Хотя за счет центровой сценической конструкции, на которую транслируются видеопроекции, свидетельствующие о самых выдающихся достижениях нашей цивилизации, герои Вагнера, будто боги, сверху наблюдают за всем происходящим с людьми. Некоторая стилистическая «примитивность» костюмов с гротесковыми париками (художник Жанна Усачева), особенно в массовых сценах, при естественном минимализме театральных средств для такой площадки не очень убедительно взаимодействует с «многослойной» вагнеровской музыкой.

В мифологеме битвы Тангейзера с самим собой, где гедонистическая, плотская страсть к Венере «конкурирует» с силой духовного влечения к Елизавете, в котором гораздо больше красивой любовной истории, происходит критическое сближение сюжета оперы и биографии ее создателя, чья судьба была переполнена именно любовными страданиями. В Петербурге, надо заметить, была выбрана так называемая «дрезденская редакция». Во второй по счету авторской версии партитуры нет балета, знаменитой сцены вакханалии в гроте Венеры, которую Вагнер дописал лишь спустя почти 20 лет с момента мировой премьеры в 1861 году к парижской постановке оперы.

Но в любом варианте партитуры титульный герой является самой большой трудностью или ценностью (в зависимости от результата) спектакля, так как вагнеровский тенор — амплуа уникальное для оперного театра. Впрочем, нельзя забывать, что Вагнер не признавал определение «опера», характеризуя свои произведения для театра исключительно как «музыкальная драма».

Тангейзер — персоналист самого Вагнера, его отражение — певец (миннезингер). Он в исполнении Сергея Скороходова — абсолютное событие этого спектакля. У него получается на глазах публики впечатляюще пройти путь от легкого, радостного восприятия жизни до грандиозного, уничтожающего разочарования, когда приходит осознание того, что идеал недостижим в принципе. При этом его вагнеровский вокал технически почти безупречен, а эмоционально прекрасно передает все внутреннее напряжение происходящего.

Особый разговор, конечно, о дамах. Венера Юлии Маточкиной — знойная, чуть брутальная. Певица явно на пути к большим вагнеровским вершинам: недавно она дебютировала в партии Кундри в «Парсифале» и тут же взялась за новую работу, где красота ее голоса, «перетекающего» от меццо-сопрано к сопрано, как нельзя кстати. А вот Елизавета юной, трогательной Анастасии Щёголевой свидетельствует скорее о том, что певица торопится с выбором репертуара.

С небольшими оговорками, прежде всего по качеству немецкого произношения, запоминаются работы и других солистов — Дмитрия Григорьева (ландграф Герман) и Владислава Куприянова (Вольфрам фон Эшенбах), замечательно исполнившего знаменитый романс своего героя, а также юного Александра Палехова в роли молодого пастуха.

Гигантская мощь вагнеровской сути сконцентрирована в «симфоническом» исполнении этого «Тангейзера». На одном дыхании, в стремительном темпе провел весь спектакль Валерий Гергиев, захватив и ансамблевой динамичностью, и яркой, классно сфокусированной звучностью оркестра, наполненной медитативной вагнеровской чувственностью, в которой любовь априори не может быть грехом.