В театре «Мастерская» под руководством Григория Козлова состоялась премьера спектакля «Мастер и Маргарита». Длится спектакль в общей сложности восемь часов — два вечера с антрактами. Но зритель у «Мастерской» верный и опытный, закаленный «Тихим Доном», который идет целый день, что никого, кажется, не напрягает и всех только интригует.

Трудно быть классиком! На тебя взирают, как на икону, сдувая пылинки, и в то же время разбирают по косточкам, забывая потом собрать воедино. Идеи и образы зачастую сумбурно и недостоверно отражаются в субъективном восприятии интерпретатора.

Классик отечественной словесности Михаил Булгаков и сам немало потрудился над тем, чтобы его «Мастер и Маргарита» перессорил читателей, заморочив многослойностью, многофигурностью и богатым культурно-философским контекстом. «За мной, читатель!» — зовет писатель. Но аудитория неоднородна, и одни устремляются за любовным романом, другие — за жанровыми картинками московского быта 1920-х годов, третьих увлекает история Понтия Пилата…

Театр Григория Козлова глыбы текстов и смыслов не убоялся, да и где ж еще ставить спектакль о Мастере, как не в «Мастерской»? Более того, перед нами эксперимент: погружение в мир Булгакова доверили даже не артистам, а студентам — четвертому курсу РГИСИ. В программке значится: «Спектакль сочинили и играют», а ниже — более пятидесяти персонажей и почти столько же имен-фамилий. На долю некоторых выпало с десяток ролей, так что перевоплощаться (а также переодеваться) им приходится интенсивно.

Внушителен список режиссерской группы: лучшие педагоги Моховой занимались со своими подопечными на протяжении нескольких семестров. Благодаря художникам Николаю Слободянику, Марии Лукка, Дмитрию Албулу (мастер по свету) и хореографу Юрию Василькову ключевые сцены выглядят просто волшебно.

Сюжет дополнен сегодняшними ассоциациями и вставлен в рамку взаимоотношений писателя с советской властью. Понятно, что помимо художественных целей постановка преследует задачи педагогические: будущие артисты воспитываются на большой литературе, не просто ведя свою роль, но участвуя в сценическом прочтении романа целиком. Полифонии прозы отвечает театральная многожанровость: драма, сатира, хореография, вокал, рэп — «все смешалось в доме» на Народной, 1. Адрес нехорошей квартиры поменялся, но ее обитатели по-прежнему — фавориты зала. Здесь неотразимость Воланда и его свиты настолько совпадает с обаянием исполнителей, что сопротивление бесполезно. Попадает в цель и перекличка конферанса Жоржа Бенгальского с выступлениями нынешних шоуменов. Красота и стильность женского состава позволяет самым сексапильным девушкам притворяться дурнушками (браво, Эдит Пиаф!) и исключительно всем — обнажаться без ущерба для вкуса и глазам на радость.

О знании романа в целом спектакль напоминает неоднократно: стоит отвлечься, увлечься кем-то или чем-то, как вам словно ушат воды на голову — грозная (и в то же время растиражированная) цитата. И все же отвлекающих моментов многовато. Так что не всегда удается отличить важное от второстепенного. Здесь, как на балу у сатаны, — держи ухо востро. Иначе трудно уловить, как судьба Фриды, которую пожалела Маргарита, отзывается на участи Понтия Пилата и как история Ивана Бездомного связана с биографией самого Михаила Афанасьевича…

«А что же главное в спектакле?» — спросит читатель, который еще не успел стать зрителем. Надеюсь, главное то же, что и у Булгакова. С той лишь поправкой, что он точно знал, зачем в сталинскую Москву пожаловал Воланд.

Переплетение судеб писателя и его героев, прототипов и персонажей, истории и современности, столкновение философского и обывательского взглядов на роман — это, несомненно, в спектакле присутствует. Но романная форма в театре — дело непростое. Здесь, как в цирке, важнее всего баланс. Виртуозность пластического языка едва ли прикроет заторможенность бытовых сцен, а излишнее внимание к побочным линиям вряд ли раскрутит основной конфликт.

Впрочем, в спектакле есть безотказный мотор — кураж. Мастерами не рождаются, а становятся. Если в двадцать лет с небольшим выпадает сыграть Мастера или Маргариту, то к моменту получения диплома сегодняшним подмастерьям будет что предъявить и чем похвастать. И на вопрос экзаменаторов о главном человеческом пороке они со знанием дела ответят: «Трусость!».