Нынешней осенью на сцене театра «Мюзик-Холл» состоялась премьера оперы Гаэтано Доницетти «Дон Паскуале». В хронику новейшей истории театра она войдет как первая опера, поставленная на исторической сцене в XXI веке.

За несколько лет до октябрьского переворота, а именно 4 января 1912 года, Оперный зал Народного дома в Александровском парке был открыт опусом Глинки «Жизнь за царя». Директором зала стал замечательный тенор Николай Фигнер; под его сводами звучали голоса Фёдора Шаляпина, Леонида Собинова, Маттиа Баттистини, Марии Кузнецовой-Бенуа. О возвращении к «истокам» художественный руководитель театра итальянский дирижер Фабио Мастранджело заговорил практически сразу после вступления в должность в 2013 году, и сегодня можно смело констатировать: оно состоялось.

Сценическая интерпретация популярной комической оперы покоряет изяществом и невероятной легкостью. Постановщик спектакля европейский режиссер Ханс Йоахим Фрай сотрудничает с российскими театрами не первый год, среди заметных режиссерских работ — «Лючия ди Ламмермур» Доницетти в «Новой Опере» и «Царь и плотник»

А. Лорцинга в Камерном музыкальном театре им. Б. Покровского. Фрай создает спектакль лирико-комедийный, окутанный дымкой ностальгии по прошлому. Последнему служат подспорьем возникающие фоном фрагменты из легендарных кинолент «Сладкая жизнь», «Римские каникулы», «Ночи Кабирии» и документальные ретрохроники — нечетко сфокусированные, полуразмытые, то рассеивающиеся, то проступающие вновь.

Но десятая муза присутствует на подмостках не только в виде нарезки хрестоматийных кадров. Действие оперы разворачивается на киностудии, зрителю же предлагается не просто увидеть и услышать сочинение Доницетти, но и стать свидетелем съемки его киноверсии. Один из ключевых персонажей «Дона Паскуале» доктор Малатеста появляется на увертюре с полным набором киноаппаратуры, а все артисты прекрасно совмещают роли героев оперы-буффа и привыкших к вниманию публики кинозвезд. «Голливудскому антуражу» способствует приглашение в качестве художника по костюмам известного дизайнера одежды Елены Бадмаевой. Фасоны и ткани, туфельки и шарфы, мельчайшие детали, будь то сочетание цветов, или длины перчаток и ширины браслета, создают непередаваемый аромат эпохи, когда рождалось великое кино, а женщины были изысканны и неповторимы.

Сценография Петра Окунева: кисейный занавес, на который перед началом действия проецируется текст либретто (опера исполняется на итальянском языке без бегущей строки), переходящая в террасу широкая сквозная лестница, панорамные виды из импровизированных окон поддерживают целостность спектакля. Как и великолепное звучание оркестра «Северная симфония» под управлением маэстро Мастранджело, ансамблевая слаженность солистов и хористов, живописность мизансцен.

В разных составах оперные персонажи кардинально не похожи друг на друга. Малатеста Владимира Целебровского — самонадеянный щеголь с манерами героя ганстерского фильма, Тигрий Бажакин — обаятельный хитрец с выразительной мимикой и «психологическим» подходом к жертве.

К сожалению, красиво окрашенному баритону Целебровского не хватило на премьерном показе необходимого объема; баритон Бажакина звучал сочно, однако порой верхние ноты артиста были словно «очищены» от тембра и плосковаты. Николай Каменский в образе одураченного Паскуале — нарочито комичен, мимически избыточен, но умеет оставаться в рамках хорошего вкуса. А Юрий Мончак вывел на подмостки этакого папашу Дулиттла — разухабистого весельчака со своим пониманием мироустройства. Оба баса продемонстрировали отличную голосовую подвижность.

Роль кавалера Эрнесто удачно сыграл студент Петербургской консерватории Савелий Андреев. Обладателю красивого и сладкозвучного, но пока не вполне стабильного тенора достались «полтора» спектакля: во второй премьерный день ему пришлось заменить после антракта не справившегося с партией Лу Иньлуна.

Каждая из Норин радовала глаз и уши. Молодая сопрано Анна Викулина, добившаяся в последние годы значительного вокального роста, по-девичьи прелестна и нежна; верхние ноты артистки объемны, остры и хрустальны. В Норине Светланы Мончак много призывной женственности, сексапильности, ее свободное полетное лирико-колоратурное сопрано звучало обволакивающе обольстительно. Забавный штрих придавал действу Нотариус (Сергей Костевич), внешне напоминающий Пьера Ришара.