«Лекция о нечто», как и предшествующая ей «Лекция о ничто», скрещивает контексты на поле современного искусства: музыкальный и театральный. Дилогия Дмитрия Волкострелова вводит в сферу театра размышления одного из главных реформаторов музыки и философа Джона Кейджа.

Имя Кейджа, в основном, в России известно профессионалам и тем, кто серьезно увлечен современной музыкой, а жаль: его манифесты, в традициях, свойственных авангарду XX века, не замкнуты на определенной сфере творчества и предлагают особое мировоззрение. Размышления Кейджа — о структуре, о форме, о соотношении искусства и жизни — это философия широкого охвата, по сей день влияющая не только на искусство, но и на социокультурную ситуацию в целом.

Спектакли театра POST, тем не менее, вряд ли в существенной мере инспирированы просветительским запалом. Вряд ли режиссера интересовало исключительно содержание лекций. Этот театр обращен, скорее, не к тексту, а к идеологии, открывающей новые перспективы для искусства; новое представление о границах театра.

В случае «Лекции о ничто» речь шла о структуре, как о механизме, делающем возможным восприятие того или иного содержания, о способности искусства зафиксировать существование человека в непосредственном «здесь и сейчас». В «Лекции о нечто» Кейдж размышляет о ложной иерархичности в искусстве, о кризисе детерминированности, об ущербности правил. Анализируя подход к сочинению музыки своего современника Мортона Фельдмана, Кейдж говорит о мировоззренческом выборе: посторонние шумы могут казаться помехой, а могут — содержанием, оживляющим мертвую форму. Речь не столько о музыке, сколько о способе жизни — в духе восточной религиозной философии Кейдж размышляет об иллюзорности конца и начала, о принятии действительности во всех ее проявлениях, без отбора нужного и не нужного. Философия послевоенного мира отрицала элитарность искусства и избранность творца, разворачивала искусство в жизнь. В картине мира Кейджа искусство (как и любая другая человеческая деятельность) оформляет Нечто — саму, неформулируемую, сущность бытия, в Ничто, в некое мимолетное воплощение.

Форма спектакля театра POST рождается из диалога с системой идей, сформулированной в лекции Кейджа. В частности — с размышлениями о восприятии искусства. Одна из существенных черт спектакля — свобода, предложенная зрителю как вызов.

В центре полутемного зала — белый куб, зрители сидят по трое, спиной к кубу, со стороны каждой из его граней. Спектакль играется в арт-пространстве Freedom , вбирая в себя все «помехи»: шаги в коридоре, хлопающие двери, блики света в высоких витражных стеклах.

Мысль о том, что спектакль рождается в голове у зрителя, здесь явлена с максимальной конкретностью. Современное искусство скептически относится к фабуле, к нарративности, к жизнеподобию. Спектакль театра POST исследует природу искусства, его коммуникацию со зрителем или слушателем, метаморфозы той территории, где индивидуальный опыт встречается с художественным объектом. Новая конвенция между залом и сценой — один из предметов исследования нового театра, и «Лекция о нечто» предлагает зрителю особенную степень включенности, непривычную степень ответственности. Здесь зрители разделены на две группы: пассивные наблюдатели и те, кто управляет процессом. В каждой тройке у двух человек в руках брелоки с кнопками: один управляет видео, другой — звуком. Можно выбрать из трех аудиопотоков: на одной частоте композитор Дмитрий Власик читает лекцию Кейджа, на другой — тишина, на третьей — музыка Мортона Фельдмана. Переключая видеоканалы, можно остановиться на мелькающем таймере, отсчитывающем время до конца 54-минутного спектакля, на цветном экране, постепенно меняющем оттенки или на движущейся гугл-карте, обрисовывающей границы мира Джона Кейджа. Здесь надо пояснить: это выведенная на большой экран карта приложения «4.33» для айфона. С помощью этой утилиты каждый человек в любой точке мира может записать свою версию знаменитой композиции Кейджа, заполнив четыре с половиной минуты тишины окружающими звуками, своими шагами, своим опытом взаимодействия с миром. Спектакль Волкострелова отчасти похож на это приложение — здесь и сейчас зритель создает свой образ мира, фиксируя в восприятии фрагмент, выхваченный из потока жизни.

Тема свободы жестко и наглядно увязана с темой ответственности. Авторы спектакля, как будто опасаясь радикальности эксперимента, снабдили «Лекцию о нечто» предисловием — сводом коротких, иронично сформулированных правил игры. Театральный зритель, в отличие, например, от посетителя выставки, традиционно пассивен и безответственен. Поначалу ответственность, порученная тем, кто может нажимать кнопки пультов, пугает — кажется, что в первые минуты зрители только переглядываются, заглядывают за угол к соседям. Первое нажатие кнопки похож на разрыв снаряда: контекст, степень сосредоточенности, волнение меняют значимость событий.

Опыт смотрения «Лекции о Нечто» — это не только опыт ответственности, это еще и опыт взаимодействия: традиционный театр хоть и скучивает людей в тесных рядах соседствующих кресел, но все же оставляет их одинокими. Их диалог со спектаклем строится через сцену. В «Лекции о нечто» все по-другому, здесь спектакль — сумма негласных договоренностей, сумма случайных воль, складывающихся в структуру. В этом смысле «Лекция о нечто» — жест политический: по сути, это публичное предложение иной, не иерархичной, системы взаимоотношений, новой системы формирования окружающей реальности.