«Снежная королева» Руслана Кудашова в Большом театре кукол — печальная сказка, в которой главным злодеем оказывается не мифическая Королева, а вполне реальное (и оттого действительно страшное) время. Нет, режиссер не изменяет всем знакомый сюжет, но смотрит на него с позиции взрослой меланхолии и создает притчу о бесконечном пути. Поиск Кая (Максим Морозов) становится для Герды (Екатерина Ложкина-Белевич) длинным путем к себе самой.

В спектакле БТК нет привычных помощников Герды, как нет и слов — только пантомима. Злой Тролль, создавший искажающее зеркало, потешался, что людей теперь можно видеть в их настоящем свете. Метафорой истинного и искаженного, наносного становятся театральные маски — у каждого из героев на лице красуется выразительный гипсовый слепок. Словно замороженные временем, застывшие лица смиренно-задумчивы.

Вместо героев Андерсена Герда встречает природные циклы — ее путешествие длится многие лета под «Времена года» Вивальди и визуальные образы барочного художника Арчимбольдо. Под большим деревом — настоящим Древом жизни, сменяющим свою листву, — возникают засоня Весна (Лидия Клирикова) с румяными щеками, капризница Лето (Александра Ионова), забияка Осень (Алена Волкова) и задорно покряхтывающая Зима (Анна Сомкина). Отзеркаливая позы и жесты своих новых знакомых, Герда берёт что-то от каждого этапа жизни и меняется сама. В своем странствии она теряет силы и медленно стареет, обрастая всё новыми морщинами на масках, — время дарит ей свое отражение.

Она идет за своим сердцем сквозь пургу, усталость и собственное неверие, пока не доходит до Вечности, где и встретит Кая. Вместо Снежной Королевы в задней части сцены появится огромная железная маска, мерно раскачивающаяся, словно маятник часов. Время изменило не только Герду — Кай тоже уже не похож на забавного нежного мальчишку, каким был прежде. Он предлагает ей свою железную нестареющую маску — маску смерти. И Герда даже готова ее принять, но Вечность неспособна отлить в своей застывшей форме трепетность ее чувства. Красота алых роз, пристроившихся в каморке Герды, — в их живости. Цветы никнут с уходом Кая, а вернувшаяся жизнь опять делает их прекрасными — в финале розы чудесным образом оживают вновь.

Герда Ложкиной — солирующая скрипка, изящная и тонкая в движениях. Хрупкая и пронзительная. Она буквально отрывается от земли в своем устремлении вслед за Каем, практически не опуская руки с указующим пальцем, — от сердца к горизонту. Вся ее пластика устремлена вперед, даже когда тело меняется, становится вялым и грузным, она продолжает тянуть руку в сторону Кая.

Победа над смертью позволяет отмотать время назад — листья древа повторно оживают, а Кай снимает с лица Герды маски времени одну за одной, пока не доходит до последней. Они повзрослели, изменились, но не изменили себе, и потому, вместе сняв последнюю маску, остаются с открытым живым лицом. Уже взрослыми, но детьми сердцем и душою.

Ведь, как предупреждал сам Андерсен, заканчивая свою сказку строчками из Евангелия: «Если не будете как дети, не войдете в царствие небесное».