Спектакль «Пиф-паф!» театра «Буфф» и режиссера Александра Строева по пьесе «Самоубийца» убедительно доказывает принадлежность текста Николая Эрдмана к классике отечественной драматургии.

Написанная Николаем Эрдманом в 1928 году история про обывателя Подсекальникова при жизни автора и даже после оной запрещалась к изданию и к постановке разными режиссерами и в разных театрах по очень простой причине, вполне объясняющей право этой пьесы называться классической. И право это давным-давно подтверждено вольными и невольными аллюзиями, которые можно найти в более поздних произведениях множества авторов — от Ильи Ильфа и Евгения Петрова до Александра Вампилова, от Льва Славина до Михаила Хейфеца…

Несмотря на то, что советские ангажированные критики видели в пьесе лишь антисоветчину, а современные литературоведы долго утверждали, что «Самоубийца» отражает исключительно отношения «маленького человека» с тоталитарным государством, новый виток отечественной истории доказал, что все лица и события, выведенные в пьесе Эрдмана, для нашей страны вечны. «Самоубийца» — лишь зеркало, в котором отражается весь разношерстный, но постоянный в своих реакциях отечественный социум, готовый ради собственных интересов взять на знамя любого рядового гражданина, даже не спрашивая его согласия. А Подсекальниковы и сегодня вовсе не думают быть защитниками интересов русской интеллигенции или рыцарями поруганного женского достоинства, а лишь по-прежнему мечтают о том, чтобы сожрать ночью (теперь, конечно в отдельной, а не коммунальной ) шмат ливерной колбасы. Зато кликуши всех мастей и по сей день в своих интересах старательно провозглашают их жаждущими справедливости революционерами и реформаторами. И то, что сегодняшнее состояние умов в отечестве ничем не отличается от состояния 90-летней давности, постановка Александра Строева, вполне отвечающая жанру буффонады, лишь подчеркнула.

Главный герой — Семен Подсекальников в исполнении Михаила Трясорукова — балованный подкаблучник при жене и теще, чисто малое дитя, наивно уверенное, что самоучением играть на трубе можно проложить путь в свое личное светлое будущее.

Вот он, кутаясь в клетчатое одеяло и обвиняя домашних в том, что те ему «накладывают и накладывают», занудно тянет «Чего тебе, Маш?». Вот мастерски крадется за колбасой на  (природная легкость Трясорукова заставляет подскакивающего на цыпочках героя мыльным пузырем парить на сцене). Вот значимо сотрясает воздух знаниями о веке электричества, почерпнутыми в «Известиях». Вот искренне гневается, обнаружив в самоучителе игры на трубе требование осилить еще и покупку рояля для обучения музыке. А вот пугливо замирает, выслушивая подговаривающих его к самоубийству личностей… Глядя на это, начинаешь отчетливо понимать, что убогий в своей недалекости ленный мечтатель (хотите, называйте его обывателем) неискореним. Трагедией для него всегда будет любая деятельность, и светлого будущего у него не случится никогда. Впрочем, и у заявляющей о себе на заднем плане периодическим маршем эпохи, тщетно движущейся то пионерским, то буденовским строем в сторону коммунистического рая, не будет будущего…

Представления о будущем в этой комедии, четко привязанной художником Алексеем Улановым к определенному времени, у каждого свои. Но привычка к разведению турусов на колесах (или при полном бездействии или при явном перекладывании ответственности на чужие плечи) присуща всем нарочито карикатурным, словно сошедшим со страниц давнишнего сатирического журнала «Крокодил» героям спектакля. Будь то топорно-изобретательный сосед Подсекальникова Калабушкин (прекрасная работа Андрея Лёвина) или физиологически отвратительный персонаж Сергея Магиленича — Аристарх Гранд-Скубик, предтеча нынешних либералов, «к поцелуям зовущая» Маргарита Ивановна (сочный образ, созданный Анной Коршук) или страстно желающая, чтобы из-за нее напропалую стрелялись мужчины Клеопатра Максимовна (Екатерина Груца) — все эгоистичны, разрозненны, нелепы и абсурдны в своих желаниях. «Выкрасить одним цветом» это пестрое социальное «одеяло» не удастся никакими идеями и никакими «идеологическими покойниками», в которые все старательно записывают главного героя, а вот застольем объединить этих граждан вполне возможно.

С банкета, которым должны проводить грядущего героя Семена Подсекальникова в его личный лучший мир, обеспечивающий всем общее, утопически счастливое будущее, Строев начинает второе действие спектакля. Тут вам и длиннющие столы, что ломятся от осетров и поросят, и цыгане, воспевающие славу герою. Тут и сам Подсекальников-Трясоруков, совсем уж по-детски влезающий на табуреточку (и точно, как дитя, которому не хватало любви и внимания, а тут, гляди-ка — получил, и все в избытке!). Тут Аристарх-Магиленич многословно рассуждает о судьбах интеллигенции и большой дороге русской истории. И громогласный поп Елпидий (Олег Флеер) травит анекдоты. И теща героя, Серафима Игнатьевна (Елена Зубович) чуть что настороже. И пионеры с венками наготове, и вновь идеология марширует на фоне задника… Но не склеивается героизм, не вырисовывается светлое будущее, «не вытанцовывается». И вместо ожидаемого всеми выстрела раздастся лишь звук спускаемой в туалете воды (пожалуй, единственный экшен, приемлемый героем). Как ни старайся, как ни крути: обывателя героем не сделаешь. Времена-то меняются, а люди все остаются прежними…