Рожденный в Москве Арбузов из-за ранней смерти матери оказался беспризорником в Ленинграде, где влюбился в театр и начал драматургический путь. Ленинград для Арбузова на всю жизнь стал городом мечты, местом строительства грандиозных планов и «мостов из детства в новую жизнь».
Место действия пьесы «Мой бедный Марат» — Ленинград. Процесс «формирования облика современного советского человека» Арбузов описывает в любовном треугольнике с особо тонким лиризмом и временем действия в несколько лет. В «Марате» события развиваются с 1942 по 1959 годы.
Первый постановщик пьесы Анатолий Эфрос ввел традицию трактовать героев, как людей особого сорта — с тонким душевным строем и повышенной отзывчивостью. Самым честным, смелым и чутким был именно Марат. Мелодраматизм сюжета отмечали все многочисленные постановщики, как и сложность поиска второго, «неведомого», ненатуралистичного плана, который объяснил бы разворот неразрешимого конфликта «долга и чувств» в сторону счастливого конца.
По сюжету 16-летняя девочка Лика и два 18-летних парня Марат и Леонидик потеряли в блокаду кров и родных, но находят друг друга, влюбляются, уходят на фронт, где становятся героями. После войны встречаются вновь, и решаются строить новую жизнь. Несмотря на любовь к Марату, Лика выходит замуж за Леонидика. Проходит 14 лет и Леонидик осознает, что Лика его не любит, срочно вызывает телеграммой Марата, и уходит из дома, оставив влюбленную парочку «жить вдвоем, без него».
Сценограф Георгий Пашин выстраивает на сцене из оконных рам своего рода оптический прибор для наблюдения за чужой семейной сагой. Стекло — вещь хрупкая. В первом акте (март 1942) стекло каждой рамы обклеено защитными бумажными крестами, во втором акте (март 1946) — на стеклах пожелтевшие страницы газет, как при ремонте в послевоенном СССР, и в третьем (декабрь 1959) — запотевшие от мороза стекла с самодельными новогодними снежинками. Из мебели — софа, стол, проржавевшая буржуйка и три венских стула. Из реквизита — радио, настольная лампа, торшер, сковородка, железные кружки, стаканы в подстаканниках, блюдо для варенья.
Режиссеру Александру Баргману не нужен на сцене уют. Он не дает героям в этой обстановке «жить». Они играют в любовь и в кое-что еще. Причем любовный озноб сковывает лишь мужчин. Лика говорит тихим, высоким голосом, как у Марии Ивановны Бабановой, названной эталоном исполнения арбузовских героинь. Лика — мишень, куда два «купидона» бросают свои стрелы. Мелодраматизм сохранен будто специально для тех зрителей, кто открыт только для историй про любовь. Но на первый план режиссер выводит тему войны, которая плотно вошла в нашу жизнь сегодня, и травмирует тех, кто воевал, и тех, кто смотрел на нее со стороны.
Актеры не играют подростков. Их герои изначально взрослые, поэтому самостоятельны, решительны, и заботятся друг о друге, как родители о собственных детях.
Режиссер любуется текстом Арбузова, ёмким, отворяющим живой смысл и теперь. Александр Баргман не стремится удивить новым решением. Он рассчитывает на наше узнавание. Его сценический текст прост и внятен. Арбузовская сдержанность героев и тотальная недоговоренность старомодны, но искренняя и трогательная связь между ними покоряет.
В продолжении арбузовской традиции у Бар- гмана все трое — неустроенные и недовольные собой люди. Лика (Олеся Казанцева) — растерянная идеалистка, самая рано повзрослевшая среди них, отчего выступает защитницей всех униженных и оскорбленных. Леонидик (Сергей Агафонов) — манипулятор, байронический антигерой вне времени, готовый идти к успеху короткой дорогой, и при этом эгоист не без обаяния. Марат (Евгений Шумейко) — максималист, человек долга, солдат новой эпохи, который сначала разрушает, а потом строит мосты. Как и остальные двое, он ищет правду, но он — единственный, кто ее найдет! Потому и «бедный». Горе в России, оно, известно, что «от ума».
При глубочайшей скрытности чувств героев режиссер зонгами вскрывает мотивы их поведения. Зонг — жанр песенной вставки в драматическом действии из практики эпического театра Бертольда Брехта — авторский комментарий, всегда подаваемый в преувеличенной, гипертрофированной форме.
В конце первого акта в зонге Марата соединяется «Песня о солдатских сапогах» Б. Окуджавы и романс А. Вертинского «Я сегодня смеюсь над собой». Этот гимн солдата, готового взяться за оружие ради «сказки про сон золотой», звучит зло, неистово, яростно.
Зонг Лики в середине второго акта объединил фрагменты двух песен — «Не гляди назад» поэта Евгения Клячкина на музыку из фильма «Баллада о солдате» и романс Елены Фроловой «Когда я устану жить», который актриса поет без текста. Так Лика просит своего любимого «отказаться», «перестать», «удалиться» с его чувствами и дать ей время.
В начале третьего акта звучит зонг Леонидика. В нем сошлись куплеты романса Петра Лещенко «Синяя рапсодия» и шутливой песни «Жена французского посла», сочиненной ленинградским поэтом, автором гимнов шестидесятников Александром Городницким. Прямо во время исполнения зонга актер демонстративно надевает перчатку на «живую» кисть со сгибающимися пальцами, и вскрывает обман, ибо в виде протеза она весь второй акт была «подарком войны» и позволяла манипулировать отзывчивыми Ликой и Маратом.
Актеры Евгений Шумейко, Олеся Казанцева и Сергей Агафонов существуют в нескольких измерениях. Они играют «любовь в условиях боевых действий» и «диалоги в трех временах» как рефлексию скоропостижного взросления. В любви герои прячут чувства, в рассуждениях о «новой жизни» после войны бравируют аргументами. Но война продолжается. Из акта в акт мы видим, как эта славная троица, бережно сохраняющая духовную общность, ведет бесстрашную борьбу за идеалы. Чем ближе финал, тем отчетливее зритель понимает, что дети войны сражаются всегда, даже в вопросе, кто кого больше любит. Они бьются друг с другом на протяжении двадцати военных-послевоенных лет, постепенно утрачивая навык любить, а с ним — талант и смысл жизни, который сегодня мы, молчаливые многоопытные люди, согласились подменить бытовым комфортом. Осознание этой утраты страшно.
Конечно, мы не дадим забыть огромную цену блокады Ленинграда, мы знаем, каких титанических усилий стоило восстановление разрушенной Европы после войны, и мы в курсе, что несколько светлых лет оттепели были лишь крошечным антрактом перед тягучим застоем. Но Арбузов писал пьесу о трех эпохах чистого идеализма, который сегодня окончательно признан аномалией. Так что спектакль — трагические проводы уходящей натуры.
И только музыка в спектакле звучит темой светлой грусти, которая воздействует на самые тонкие струны души и дарит надежду, что все может измениться к лучшему.
В качестве диктора ленинградского радио звучит голос художественного руководителя «Мастерской» Григория Козлова, который начинает спектакль строками из стихотворения поэта-фронтовика Юрия Левитанского: «Я не участвую в войне — она участвует во мне», а заканчивает репликой на звуки курантов, извещающих о начале нового 1960-го года: «Скоро мне исполнится пять лет». Так премьера связывается с ностальги- ческими спектаклями Григория Козлова «Стар- ший сын», «Утиная охота» и занимает заслуженное место в ряду лучших работ этого молодого петербургского тетра.
Комментарии (0)