Пресса о петербургских спектаклях
Петербургский театральный журнал

Планета Красота. № 1/2. 2011
СМИ:

«И ОБРАЗ МИРА, В СЛОВЕ ЯВЛЕННЫЙ…»

Почти полвека назад молодой, порывистый Владимир Рецептер, сыграв Гамлета в Ташкентском русском драматическом театре, создал моноспектакль, которому была суждена долгая счастливая творческая жизнь и который наряду с такими выдающимися явлениями, как «Горе от ума» в постановке Г.А.Товстоногова с Сергеем Юрским и «Гамлет» с Владимиром Высоцким в постановке Ю.П. Любимова был культовым эпохи «оттепели» 60-х годов.

В Гамлета-Рецептера влюблялись и любили со всем пылом столь много обещавшего времени. Конечно же, актер, будучи поэтом, избрал перевод Б.Л.Пастернака, и ни одна мысль, ни одно слово, ни одна рифма не пропадали в его исполнении. В одном из своих интервью он сказал: «Гамлет получает возможность говорить правду». Под этими словами в те времена многое подразумевалось и домысливалось. Шекспировский стих в гениальном русском перевыражении Пастернака звучал в полную силу, хотя в трактовке Гамлета у Рецептера преобладало лирическое начало, да и сам актер был похож на десятиклассника-отличника. На плечи этого юноши упал слишком тяжкий, притом кровавый груз. Актер с поразительной органичностью перевоплощался в коварного короля, грешную королеву, трогательную юную Офелию, благородного Горацио, безвольных, растерявшихся и ставших предателями Розенкранца и Гильденстерна. С большим юмором играл философов-могильщиков. Блистательно были решены сцены с актерами.

В спектакле торжествовало «царственное слово», по выражению Ахматовой. Но и пластически спектакль был решен безукоризненно. Рецептер великолепно владел шпагой, замечательно двигался, критики сравнивали его с Марселем Марсо. Этот ранимый юноша с достоинством вынес все обрушившиеся на него несчастья и оказался бессилен только перед смертью.

В 1992 году в преддверии 200-летнего юбилея со дня рождения А.С. Пушкина в Петербурге был создан Пушкинский центр, основателем и художественным руководителем которого стал актер, поэт, писатель Владимир Рецептер. Центр осуществляет театральную, фестивальную и издательскую деятельность. В 2001 году Владимир Рецептер набрал курс в Санкт-Петербургской академии театрального искусства с углубленным изучением Пушкина, а в 2006 году на базе курса был создан Театр-студия «Пушкинская школа». Ядро репертуара составляют пушкинские спектакли, но молодые актеры играют и классику: Грибоедова, Мольера, Шекспира и др.

Последняя премьера «Пушкинской школы» — «Гамлет».

Этот спектакль невидимыми для непосвященных нитями связан с «Гамлетом» Рецептера как актера, педагога и режиссера спектакля.

Мне довелось преподавать на этом курсе, и могу сказать, что отбор на приемных экзаменах Владимир Рецептер сделал безошибочный, хотя курс был трудный. Пусть не обидятся на меня молодые актеры, тогда кто-то из них читал по слогам. А тут, кроме углубленного изучения Пушкина, еще и «Улисс» Джойса с потоком сознания. Надо быть педагогом от Бога, каким и показал себя Рецептер, чтобы создать великолепную труппу, осмысленно играющую такой репертуар. На это ушло десять лет. И вот возвращение «Гамлета». Я очень хорошо понимаю Рецептера — его ученики дозрели до великой пьесы, и он, как создатель этого спектакля, вложил в него всего себя, что очень ощущается теми, кто помнит его «Гамлета».

Спектакль статичен, и это подчеркивается сценографией Вячеслава Лебедева. На сцене круглая конструкция — рифма к шекспировскому театру «Глобус»? Возможно. Но, возможно, это арена, где происходит битва идей. Вокруг этой шатровой конструкции на низких сидениях расположились все персонажи. Это образ спектакля: с одной стороны, труппа, разыгрывающая трагедию, с другой стороны, возникает ощущение ужаса — Гамлету никогда не дано остаться одному. В спектакле отсутствует театральность во имя слова, донесения его смысла и стиха, весьма редкое качество в наше время. Стих Пастернака звучит, не теряя ни силы, ни смысла, ни музыки.

Костюмы Ольги Морозовой унифицированы. Униформа иногда разнообразится деталями, позволяющими выдвинуться на первый план в нужный момент тому или иному персонажу. Абсолютное отсутствие всякой бутафории — ни книги у Гамлета, ни шпаг во время дуэли с Лаэртом, ни цветов у безумной Офелии. Режиссер стремится добиться отточенного выразительного жеста у актеров, но пока это не всегда происходит в отличие от моноспектакля самого Рецептера. Его жест диктовался словом, вытекал из него. В новом «Гамлете» пластика, жест, элементы пантомимы придуманы молодым балетмейстером Александрой Тихомировой. Видна ее работа с актерами, но часто пластика вытекает не из слова, а продиктована стремлением к эффекту. Безусловно, иногда она вносит жизнь и движение в статичный спектакль, напрочь лишенный театральности.

И все же это драматический спектакль с думающим, мужественным Гамлетом (Денис Волков). Многое, иногда даже интонации, передал ему режиссер от своего Гамлета. Но это Гамлет ХХI века. В нем нет рефлексии, он обладает волей, и он не беззащитен, как Гамлет Рецептера, который воплощал гуманизм эпохи Возрождения. Если что-то и есть от эпохи Возрождения в характере, созданном Денисом Волковым,— это индивидуализм, свойственный ренессансным личностям. Но индивидуализм Гамлета-Волкова — скорее признание своего одиночества, несмотря на дружбу с Горацио, которого он называет «изо всех людей самым настоящим».

Свою любовь и преданность Театру Рецептер выразил в сцене с актерами, и все ее участники превосходны. Известный афоризм Гамлета «актеры — краткий обзор нашего времени», получил полное осмысление в этой сцене. Стилистически она выдержана в лучших классических традициях, доказывающих правоту Гамлета: «Зрелище — петля, чтоб заарканить совесть короля» (Перевод М. Лозинского). У Пастернака: «Убийство выдает себя без слов, // Хоть и молчит». Это лейтмотив сцены, где есть место и комическому, и пародии и, в конечном итоге, раскрывается истина.

Истинное лицо Гамлета Денис Волков показывает в сцене на кладбище. Какой же это грустный Философ, размышляющий о судьбе Йорика , и как же он страдает у могилы Офелии! Дениса Волкова трудно вообразить в классическом облачении Гамлета — в черном трико со шпагой; униформа на нем сидит, как влитая, и его легче представить на футбольном поле, чем в фехтовальном зале. Он душевно здоров и рационален: «Но продуман распорядок действий,//И неотвратим конец пути». Это стихи Юрия Живаго, свидетеля и участника исторической трагедии первой четверти ХХ века. И такая внутренняя рифма оправдана в решении образа Гамлета, приближенного, насколько это возможно, к нашему времени.

Не приходится спорить, что роль Горацио — одна из труднейших.. Друг Гамлета с университетских времен, гуманист, философ, исповедующий стоицизм. Чтобы должным образом прозвучало в финале «Я не датчанин — римлянин скорей, // Здесь яд остался.» нужно прожить на сцене сложную жизнь, что не до конца удалось Денису Французову, которому не хватило темперамента в кульминационный момент.

Клавдий (Григорий Печкысев) — воплощение животной силы, достигшей власти. У него нет моральных препон, что подчеркивается в сцене молитвы. Осознание греха не приводит его к раскаянию. Он получил корону и королеву. Артист создает образ современного чиновника высшего эшелона. Это циничный политик, ни перед чем не останавливающийся. В его кровавой интриге королева — всего лишь ступень для достижения цели. Хотя в короле сидит самец, он совершенно равнодушен к Гертруде. Чуждый страстям, он рассчитал верно все ходы, но не как шахматист, а как бухгалтер. В нем нет ничего от Макиавелли, от человека эпохи Возрождения, но это не сужает, а укрупняет образ, вызывая современные ассоциации: он узнаваем.

Королеве (Анна-Магда Обершт) предстоит усложнить характер. Пока она берет только статью (Ударение на первый слог, пожалуйста, поставьте. Я не сумела). В отличие от Клавдия королеву к нему тянет: в ней говорит плоть, заставившая ее позабыть о королевском статусе, о сыне и покойном муже. Говоря современным языком, она переживает кризис среднего возраста. Актриса должна психологически оправдать свое поведение, свой выбор.

Офелия (Наталия Байбакова) — абсолютно неземная, она проходит как бы стороной от всего, что происходит в Эльсиноре, возникая, как мелодия, и так же исчезая.

Полоний (Павел Сергиенко) показал себя зрелым актером, способным создать многогранный образ. Это опытный царедворец, способный уцелеть при любом правителе. Он всегда будет верноподданным. В нем чувствуется университетское образование, но он не против того, чтобы стать шутом. В своем доме он хозяин. Его отцовские чувства вызывают даже уважение, но непомерное тщеславие, стремление подняться еще выше приводит его не только к трагическому концу, но становится причиной безумия Офелии, чья хрупкая натура не выдерживает испытаний.

К сожалению, Лаэрт (Иван Мозжевилов), который является сыном своего отца, воспитавшего его согласно своим убеждениям, но обладающий более утонченными манерами, проходит бледной тенью и не запоминается.

Интересен в спектакле Павел Хазов, исполняющий три роли. Играя Первого актера, он использует несколько тональностей. Встретившись в Эльсиноре с Гамлетом, он проявляет сердечность, ценя в нем тонкого знатока театра. Он вдохновенно читает монолог о Гекубе, проявляет замечательное чувство юмора, не переходя границы в написанной напыщенным слогом роли Гонзаго. Его достойной партнершей выступает Наталья Гулина (Второй актер).

Хазов играет и могильщика, роль, казалось бы, самоигральную и оттого нелегкую. Блистательные, остроумные реплики могильщика Хазов произносит иронически, ни на йоту не изменяя стилю, отчего его диалог с Гамлетом, пронизанный мыслью о тщетности бытия, звучит по-шекспировски мудро.

Розенкранц (Никандр Кирьянов) и Гильденстерн (Максим Хоменко) —запоминающийся дуэт. Однокашники Гамлета, кое-чему научившиеся в университете, освоившие студенческий разговорный стиль, они превращаются в слепое орудие короля. Воспитанные в верноподданнических чувствах, они угодливо выполняют все приказы короля, идя навстречу своей гибели. Это очень продуманные режиссером и тонко воплощенные актерами характеры, заставляющие вспомнить блестящую современную вариацию соотечественника Шекспира Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы».

Рецептер, поставив «Гамлета» с взращенной и воспитанной им труппой, как бы вздохнул вслед своему Гамлету «Прощай, прощай, и помни обо мне».

Достоинства нового спектакля в верности Слову в век его полной девальвации. В том, что молодые актеры владеют стихом. Отмеченные мною недостатки постепенно начнут исчезать, поскольку речь идет о премьере. Спектакль наберет силы.

Кому не хватило в нем театральности, всегда может восполнить ее, услышав или увидев, как монологи Шекспира произносятся стоя на голове или преодолевая немалое количество ступенек, демонстрируя отличную физическую подготовку и великолепную технику речи. Оба эти качества очень важны. Но еще более важен смысл, ибо только тогда может родиться «образ мира, словом явленный», как изумительно точно написал Пастернак.

Комментарии (0)

Добавить комментарий

Добавить комментарий
  • (required)
  • (required) (не будет опубликован)

Чтобы оставить комментарий, введите, пожалуйста,
код, указанный на картинке. Используйте только
латинские буквы и цифры, регистр не важен.