В Омске в «Пятом театре» состоялся XI Международный фестиваль «Молодые театры России»

Фестиваль, существующий с 2002 года, этой осенью был посвящен памяти основателя и вдохновителя, директора «Пятого театра» Александры Юрковой. В смотре приняли участие уже знаменитые театры — те, которые выросли из студий или авторских проектов, чье творчество связано с конкретным именем. Культурными героями пятидневного события стали Лев Эренбург и Григорий Козлов, Николай Коляда и Сергей Афанасьев, а также Денис Бокурадзе и театр-студия «Грань». Помимо вечерних спектаклей в программе фестиваля традиционно были лекции театроведов и мастер-классы от мэтров: так, например, Лев Эренбург не только рассказал о своих воззрениях на театр, но и разобрал со студентами Омского театрального института сцену между Полонием и Гертрудой. Речь шла о заострении обстоятельств, о точной реконструкции физического самочувствия героев.

«Обратная сторона вещей». Версия для детей 4–6 и 10–12 лет.
Проект универмага ДЛТ (детский этаж).
Арт-директор и режиссер Семен Александровский, шеф-драматург Наталья Скороход, драматург Ксения Никитина.

Представление начинается еще на этапе поиска нужного места. Не успеваешь коснуться помутнелой золотистой ручки дверей ДЛТ, как рядом обнаруживается человек, который аккуратно, чуть кивая, их открывает, — и сразу ощущаешь себя дамой из какого-то другого, удаленного года. А через пару шагов уже оказываешься среди новейших флаконов и платьев. Наверное, основные зрители — дети, которые должны провести интересный час, освободив старших для разглядывания, примерок и покупок, — с пеленок к обоим составляющим привыкли. Да и для взрослого вроде бы ничего особенного — хороший сервис в архитектурном обрамлении не редкость. Но мысленное путешествие во времени уже запущено: старый универмаг, лаконичное здание начала прошлого века, принимающее посетителей так, будто и не было семидесяти лет «вас много, а я одна», торжество статусного потребления внутри, градус которого нагнетается с каждым этажом. Детский зал — почти под самой крышей и, наверное, самый пафосный и странный. Повсюду миниатюрные копии взрослых вещей. Попробуй-ка найти душу спортивного костюма Givenchy для четырехлетки.

«Заводной апельсин». Э. Бёрджесс.
Санкт-Петербургский Социально-художественный театр.
Режиссер Павел Панков.

«Заводной апельсин» тематически продолжает «Zлo», еще студенческую работу Социально-художественного театра. Подростковая агрессия, мир, который стремится укротить озлобленного человека, превратив его в механическую игрушку… Появление Энтони Берджесса закономерно в репертуаре. Режиссеру и исполнителю главной роли Павлу Панкову неудобен только «бонус», который от романа не оторвать, — спасибо, Стэнли Кубрик, за культовый фильм. С первой сцены спектакля ведется безостановочная борьба за равноценность выбранной эстетики: аскетичное сценографическое решение, черные костюмы и безликие белые маски у актеров вместо прописанных Бёрджессом излишеств во внешнем облике. Насилия на сцене нет, текст романа не преобразован в драматургию, Панков произносит монолог Алекса, не опуская ремарки: встал, пошел, увидел.

Гастроли Театра анимации из Познани в России

Театром анимации в Познани с 2014 года до недавнего времени руководил известный театровед Марек Вашкель, поэтому там ставили звезды мирового театра кукол. Три спектакля из нового репертуара уже успели приехать в Россию. «Мольер» Невилла Трантера с успехом прошел на крупных фестивалях в Москве и Омске. «Перелет» Янни Янге и «Забытые истории» Дуды Пайвы коллектив привез на гастроли в Рязань, Иваново, Ярославль — оба спектакля созданы для детей по пьесам Малины Пшеслюги, которая работала драматургом в тесном сотворчестве с режиссерами, а заодно и художниками собственных спектаклей.

«Сергеев и городок». О. Зайончковский.
Театр им. Е. Вахтангова.
Режиссер Светлана Землякова, художник Денис Сазонов.

Уточню координаты: «Сергеев и городок», поставленный по прозе «букеровца» Олега Зайончковского, попадает в контекст сразу трех произведений — володинского «Графомана», вампиловской «Утиной охоты», а еще отсвечивает «Географ глобус пропил» Иванова. Наверное, пересекается с чем-то еще, где есть про потерянность и захолустье.

«Пьяные». И. Вырыпаев.
«Пятый театр» (Омск).
Режиссер Семен Серзин.

Спектакль Семена Серзина вырос из эскизного показа в рамках лаборатории «Режиссура без цензуры: XXI век», организованной Олегом Лоевским и Никитой Гриншпуном. Режиссеры — герои сборника «Без цензуры: молодая театральная режиссура. XXI век», выпущенного издательством «Петербургского театрального журнала». Серзин стал первопроходцем лаборатории, выбрав для постановки популярный сегодня текст Ивана Вырыпаева «Пьяные».

С 25 по 31 октября в Театре.doc прошел фестиваль документальных проектов
«Охота за реальностью»

На протяжении нескольких вечеров в Театре.doc очередная группа «охотников» пыталась установить свои личные связи с реальностью. Важной задачей было сближение ее с реальностью художественной — обнаружение в документальном материале перспективы спектакля. Эта практика в «доке» — регулярная и общедоступная. Заявку может подать любой человек. «Охота за реальностью» проходит так: оружие — диктофон/блокнот/камера, трофей — осмысленный и преобразованный фрагмент реальности в различных ее проявлениях. На этом этапе начинается самая важная работа: показы, обсуждения и коллективный мозговой штурм по поводу дальнейшей судьбы заявки, в котором участвуют не только авторы проектов, но и зрители, театральные критики, социологи, психологи и другие специалисты. На этой платформе выросли многие спектакли, которые годами успешно идут в репертуаре: «Выйти из шкафа» и «Кантград» Анастасии Патлай, «Правозащитники» Елены Греминой, «Однушка в Измайлово» Заремы Заудиновой и другие.

«Все, что со мной рядом».
ММОМА на Петровке.
Режиссер Фернандо Рубио (Аргентина).

«Червь».
Автобус М1.
Режиссер Всеволод Лисовский.

Фестиваль «Территория» (Москва).

Все существующее складывается из деталей и из диктата.

Детали — это элементы большого мирового пазла, листья Иггдрасиля. Уникальные, не похожие друг на друга части, не повторяющиеся внутри себя самих и уж абсолютно точно не сравнимые с другими. Это и вещи, и люди, и мысли, и действия. Все, что не может быть более подвержено расщеплению, — атомы.

Диктат — это область идей, из которой растут понятия, структуры, категории и установленные социальные, общинные, семейные порядки. То, с чем всегда можно сопоставить свою жизнь на предмет ее условного «качества».

«Бельгийские правила/Бельгия правит».
Театральная компания Troubleyn на фестивале «Территория».
Режиссер Ян Фабр (Бельгия).

«Моя мастерская — моя страна. Я — король. А мои работы — конституция», — написал в своем дневнике Ян Фабр 2 декабря 1980 года, а спустя почти 37 лет, 18 июля 2017 года, проиллюстрировал это утверждение спектаклем «Бельгийские правила/Бельгия правит». Через три месяца после мировой премьеры в Вене постановку показали на фестивале актуальных исполнительских искусств «Территория» в Москве. Мастерской по созданию образов здесь оказалась Бельгия — родная страна режиссера; все происходящее на сцене — конституцией театральной вселенной под названием Ян Фабр; сам же художник, перформер и режиссер, — безусловным королем этого непрерывного четырехчасового представления-карнавала.

«Наследие. Комнаты без людей».
Rimini Protokoll на фестивале «Территория».

На фестиваль «Территория» привезли очередной проект компании Rimini Protokoll: если многое из того, что делает эта немецко-швейцарская группа, зачастую посвящено проблемам экономического и политического толка, то на этот раз поднимается экзистенциальный вопрос смерти.

Впрочем, тот ракурс подачи темы, который выбрала Rimini Protokoll, вполне в духе ее этической и эстетической концепции — здесь нет, в общем-то, отвлеченного философствования, мистики или какой-то особенной торжественности, о смерти здесь рассказывают люди, которые живут с осознанием ее ежедневной близости и реальности.

«Безприданница». По пьесе А. Н. Островского «Бесприданница».
Театр «Школа драматического искусства».
Режиссер Дмитрий Крымов, художник Анна Кострикова.

«…Поедемте, Юлий Капитонович, поскорее в деревню. Будем грибы собирать… Синявки и слизнявки. Сморчки конические, маслята тропические. Навозник белый, навозник розовый, крапчатый. Гробовик дубовый, гробовик сосновый, гробовик цинковый…» Нарастающий макабр — и рассудительные интонации сказительницы. Растягивание гласных — и сжатая внутренняя пружина. Первую сцену с Карандышевым Мария Смольникова ведет в тонах какой-то обугленной бодрости. Жениху демонстрируется подобие удачно освоенного психотренинга: избегать восклицаний — полагаться на точки. Люди добрые, подайте, Христа ради. Карету мне, карету. А ларчик просто открывался. Так не доставайся же ты никому. Гусь ты мой сизокрылый.

«Офелия боится воды». Ю. Тупикина.
Театр «Суббота».
Режиссер Андрей Сидельников, художник Анвар Гумаров.

Как-то незаметно получилось, что современная пьеса, так решительно шагнувшая в начале 2010-х на петербургскую сцену, так же решительно с нее исчезла. Это очень странная ситуация. Потому что во все времена драматургия выполняет санитарную функцию, функцию первой и скорой помощи. Тексты эти не шагнут в вечность, они предназначены для того, чтобы быть услышанными здесь и сейчас. Это своего рода мгновенная терапия. Зритель, проходящий через узнавание — языка, речи, поведенческих моделей, ситуаций и перипетий, — сбрасывает социальное напряжение, обнаруживает, что он не один в своих бедах и проблемах, и что проблемы эти — вещь, достойная «высокого искусства».

Год назад «Офелия» прозвучала на «Первой читке» в рамках володинского фестиваля «Пять вечеров». Там ее услышал Андрей Сидельников и поставил в «Субботе».

«Собачье сердце». М. Булгаков.
«Приют комедианта».
Инсценировка Константина Федорова и Максима Диденко, режиссер Максим Диденко, художник-постановщик Галя Солодовникова, хореограф Владимир Варнава, композитор и музыкальный руководитель Владимир Раннев.

Сверхчеловек Максим Диденко — может быть, его все-таки двое? одному нереально успеть столько — вновь перепахивает историческую и культурную родную ниву. Это его способ взаимодействия с миром, его пространство, его право и, возможно, обязанность и миссия. Взлом стереотипов и канонов как художественный прием эмоционально эффективен и магически убедителен абсолютно вне зависимости от содержания, ибо растет из глубин народной игры, скоморошества, язычества и юродства. В деле рассогласования привычных логических и культурных связей и цепочек и замены их связями ассоциативными режиссеру очень помогают постоянный его соавтор художник Галя Солодовникова в компании видеохудожников и — в «Собачьем сердце» — композитор Владимир Раннев.

«Похищение Европы». А. Доричевский.
Театр им. И. Франко (Киев).
Режиссер Андрей Май.

Что общего у Матисса, Гагарина, дочери царя Агенора и киевского театра драмы?.. Европа. Та самая, что наделала много шума в Украине, начиная с зимы 2013–2014 годов, и о которой повсеместно напоминает эмблема (синий фон, золотые звезды), прикрепленная теперь рядом со знаком государственного флага, и одновременно та самая, которую похитили.

«Похищение Европы» — так называется спектакль в Театре им. Ивана Франко в постановке Андрея Мая по одноименной пьесе современного украинского драматурга Алексея Доричевского. Известный мифологический сюжет заявлен в спектакле только в виде музейного полотна, выведенного проектором на задник: ни Зевса-быка, ни красавицы-Европы, ни прочих персонажей знаменитой «сказки» в спектакле нет. Европа здесь появляется разве что в образе типичной представительницы ЕС (Анна Осадчая): сдержанной спикерши с «эллочкиным» набором шаблонных политкорректных фраз, как ее представляет себе среднестатистическое украинское общество в целом.

«Орфей спускается в ад». Т. Уильямс.
Омский академический театр драмы.
Режиссер Андреас Мерц-Райков, художник Фемистокл Атмадзас.

Мир, в котором живет Лейди Торренс (Екатерина Потапова), устремлен вверх — деревянный настил поднят под углом, дощатая стена уходит под самые колосники, даже приветственный плакат для Джэйба обитатели городка подвешивают так высоко, что рабочим сцены приходится для этого использовать две колоссально высокие стремянки (художник Фемистокл Атмадзас).

А раз все пространство тянется ввысь, то получается, что герои этой истории находятся внизу. Они не будут стремиться вверх, о высоком здесь говорит лишь полусумасшедшая жена шерифа Ви Толбет (Ольга Солдатова): она охвачена христианскими видениями, которые выдает ее больной мозг, травмированный жестокими выходками мужа Джордана (Александр Гончарук) — шерифа, который привык расправляться с несогласными, cпуская на них свору собак.

«Вижу тебя, знаю тебя / Ich sehe dich, ich kenne dich».
Творческая лаборатория Generic Space (устроитель Mediaost Events und Kommunikation GmbH, Берлин). Партнеры — Schloss Brцllin e. V. (Фаренвальде), Центр им. Вс. Мейерхольда (Москва), Театр 18+ (Ростов-на-Дону), фонд поддержки современного искусства «Живой город» (Казань).
Режиссер Юрий Муравицкий, драматургия Валерия Печейкина, сценография Даниила Суховского и Нино Тугуши.

Перед зрителями молча становятся в ряд четыре человека в примерно одинаковых джинсах и футболках: два парня и две девушки. Закулисный голос вежливо объясняет: «Перед вами — актеры. Двое родились, живут и работают в России, еще двое — в Германии. Сможете угадать, кто откуда?»

Это одна из начальных сцен спектакля «Вижу тебя, знаю тебя», который за 10 дней лаборатории Generic Space с русскими и немецкими актерами придумали и поставили режиссер Юрий Муравицкий и драматург Валерий Печейкин. Сцена длится не больше минуты, но думаешь о ней еще долго после спектакля. Пока артисты не заговорили (каждый на своем родном языке), угадать, кто из них откуда, было невозможно. Потом, правда, начало казаться, что немецкую артистку можно было распознать, потому что она, если внимательнее приглядеться, похожа на фигуристку Катарину Витт. Но это самоутешение и неправда: с таким же успехом ее можно было принять за похожую на какую-нибудь Екатерину Гордееву, например. Тоже, кстати, фигуристку с задорным хвостиком на затылке.

«Попугай и веники». По пьесе Н. Коляды.
Пензенский областной театр «Кукольный дом» на Международном фестивале театров кукол им. С. В. Образцова «Образцовфест».
Режиссер Владимир Бирюков, художник Виктор Никоненко.

Спектакль «Попугай и веники» начинается еще до того, как прозвучит третий звонок. На входе в зал зрителей встречают настырно завывающий ветер и вид на помойку. Понемногу к этому привыкаешь. Привыкаешь к мусорному баку, к стене из полумертвых телевизоров, моргающих из последних сил, и к четырем неподвижным, словно кем-то выброшенным, фигурам, скрючившимся на планшете сцены. Вдруг на нескольких экранах начинается трансляция неутешительно-холодного прогноза погоды, из темноты незаметно выходят актеры, и скукоженные существа от прикосновения человеческих рук «приходят в сознание». Попугай (куклу водит Дмитрий Кинге) хрипло затягивает визборовскую «Зиму», подыгрывая себе на гармони, а в углу телевизионных экранов на фоне минусовой температуры — надпись «жизнь». Могло бы быть смешно, если б не было так грустно. В припеве попугай истошно вопит: «Россия! Россия!» Мол, посмотри, до чего мы докатились. Услышь. Песня Визбора время от времени звучит на протяжении всего спектакля, поддерживая ощущение неприкаянности и безнадежности.

В архиве появился № 86. Новые номера регулярно будут пополнять сайт,
приглашаем читателей и коллег не терять из виду этот процесс!

«Трилогия моей семьи». По произведениям Э. Золя.
Thalia Theater на фестивале «Балтийский дом».
Режиссер Люк Персеваль.

Для Люка Персеваля «Трилогия моей семьи» вещь этапная, как некогда этапным был 12-часовой марафон «Битвы» (Ten Oorlog/Schlachten!) по историческим хроникам Шекспира. Те «Битвы» сделали бельгийского режиссера звездой европейского театра, дав начало его победоносному шествию по ведущим немецким, а затем и мировым сценам. Спектакль поразил европейскую публику абсолютно «марсианским» прочтением классики (зрители «Отелло» и «Дяди Вани» поймут, о чем речь), виртуозным монтажом материала, провокативной работой с телесностью и словом.

«Сокровище капитана Штиля». По пьесе М. К. Машаду «Плуфт, или Маленький призрак».
Драматический театр Балтийского флота им. Вс. Вишневского.
Режиссер Михаил Смирнов, художник Валерий Полуновский.

В названии первой премьеры текущего сезона Театра Балтийского флота сначала не замечаешь подвоха, затем все же спотыкаешься. Так и хочется исправить — сокровищ обычно бывает много. Однако имя становится небольшим спойлером. Около часа здесь поют и играют именно про одно — зато самое важное — сокровище.

Спектакль Михаила Смирнова немного похож на домашнее представление — в лучшем смысле. Компактный зальчик, глазом почти неотделимый от такой же небольшой, заполненной реквизитом сцены, создает ощущение чего-то уютного и дружественного. Как будто это не театр, куда приходят специально, подготовившись, а игра со знакомыми людьми. Просто часть из них надели яркие платья и выучили текст, а остальные остались без ролей.